Никита Чаплин - Не правда ли, жизнь ужасна?

выделялся невысокий лысоватый мужчина. Он держал две бутылки водки и широко улыбался, демонстрируя отсутствие практически всех зубов. Посреди компании шла очень худая женщина в рваных джинсах, ярко-красной футболке и чёрной жилетке. У неё было круглое опухшее лицо с совершенно пропитым выражением. Она кричала что-то мерзким осипшим голосом, гоготала и слегка прихрамывала. Было видно, что люди очень довольны тем, как проводят время.

Я быстро перешёл через мост и остановился около магазина, засмотревшись на привязанного с этой стороны за перила маленького светлого щеночка. Это был лабрадор красивого белого, немного кремово-карамельного окраса. У него были коротенькие пухлые лапки, несуразно висящие уши и длинный хвост, которым он дружелюбно махал из стороны в сторону при виде каждого прохожего. Он смотрел своими маленькими блестящими глазами в сторону выхода с искренней преданностью и надеждой, что хозяин вот-вот появится и наконец-то отвяжет от этой холодной металлической балки, снова погладит и пробежится с ним.

Компания замедлилась. Они начали что-то бурно обсуждать, кажется, выбирая, куда пойти. Остановились они ровно около щеночка, высунувшего длинный розовый язык и добродушно разглядывая подошедших людей.

— Ты посмотри, какой милый! — вдруг ни с того, ни с сего воскликнула женщина, указывая на щеночка, и села рядом с ним на корточки.

— Ну такой, жирный, — очень громко и четко произнёс тот беззубый мужчина.

— Вадим, а когда у нас с тобой будет собака? Я тоже хочу себе милого пушистого зверя, — хрипя, еле довела до конца фразу женщина и сразу же закашлялась.

— Да хоть сейчас, — рассмеялся спутник, нагло махнув рукой, — Хочешь, подарю?

Не дождавшись ответа, Вадим, слегка отодвинул свою подругу и вплотную встав к лабрадору начал его отвязывать. Пёсик, не понимая что с ним хотят сделать, ещё более усердно начал махать хвостом, вызывая смех окружающих. Освободив собаку, Мужчина торжественно поднял поводок и вручил его женщине.

— Вадиим, — хрипло протянула она, — ну вот, на все готов ради женщины.

Она довольно взяла поводок, после чего компания зашла в парк. Меня начали переполнять эмоции, я даже дернулся с места, но предательски пересохшее горло ни дало мне издать и звука. Вадим оглянулся, посмотрел на меня, довольно ухмыльнувшись, подмигнул и заржал как лошадь. Я мог подойти и сказать им, что это моя собака, и что сейчас приедет полиция, но не сделал этого. Я просто стоял и смотрел, как эти страшные, отвратительные люди уводят пушистого оглядывающегося, наверное, в поисках хозяина, лабрадора.

В это время из магазина вышел мальчик, держащий в руках яркую блестящую упаковку чипсов. Он замер, выронив из рук чипсы и смотря туда, где должен был сидеть его любимец. За поворотом на ту самую дорожку, по которой я только что шёл, скрывалась большая шумная компания.

Долг чести

Как же медленно тянутся гудки. Так протяжно, будто вытягивают из меня что-то, издеваются… Будто смеются надо мной — смеются, перестают и снова смеются… Мне стало жалко себя, через мгновенье стало противно. Какое-то отвращение к себе, словно я не сам виноват… Предал ли я себя, маму, бабушку, их надежды на меня и старания? Наверное, да. Но ничего, я чувствую, что сегодня вечером все получится — удача на моей стороне.

— Алло, Кирилл?

— Алло, мам…

— Алло, Кирилл? Ты чего? Что случились?

— Не сдал… завалили… мат. анализ..

— Как не сдал? А как же… Кирилл! И что теперь делать?

— Не знаю, мам… Я не справлюсь с пересдачей — меня и там завалят.

— Как..? Ну раньше ты же вообще только..

— Хватит! Раньше было раньше. Можно попробовать договориться, не знаю..

— Кирилл! Ну как же… — уже чуть не плача, говорила мать.

— Влад также попадал — сказал десять..

— Десять?! Где же возьму тебе десять?

— Не знаю, мам, попроси у бабушки… Если сейчас не уладить в Москву больше не вернуться… и вас не перевести.

— Хорошо, я поговорю с бабушкой, но ты это… к экзамену еще сам подготовься — вдруг получится не тратить десять тысяч?

— Поговори с бабушкой — перезвони мне.

— Хорошо, минут через сорок перезвоню.

Опять ожидание. Уже тридцать две минуты я смотрю то на часы на стене, то на лежащий на столе телефон. Экран спасительно загорелся, устройство начало играть победную мелодию звонка. Руки перестали слушаться, не хотели отрываться от стола первые несколько секунд, глаза не --">