Алексей Бабий - Палата 226

а не попил. Я натрескался до упора, я лежал кверху пузом, блаженствуя — и это с тарелки-то компотной гущи. Как мало надо человеку для полноценного счастья! А я-то чего-то всю жизнь искал…

Побочные эффекты

Как оказалось, у меня много рефлексов кроме рвотного. Одному пациенту принесли в палату телевизор. И, как только его включали, я немедленно засыпал. Потому что в добольничной жизни я добирался до телевизора уже в двенадцатом часу, если не позже. И смотрел его, засыпая. Оказалось, эффект закрепился.

Этот сосед, кстати, не бросал свой бизнес в больнице. Он постоянно звонил по сотовому. Или звонили ему. Он даже под капельницей решал по телефону свои бизнес-проблемы. Он постоянно убегал в холл на переговоры. Иногда он отсутствовал часов пять или больше. К тому же помяли его «Ауди», и он дистанционно управлял процессом починки и покраски. Процесс закончился увольнением его заместителя, который сделал все на день позже чем обещал.

При всем при этом парню осталось жить года два от силы. Точнее, если бы он соблюдал жесткую диету и правильный режим жизни, то он мог бы протянуть до преклонных лет. Однако он ездил на охоту, пил водку стаканами и всякое такое. После чего тут же попадал под капельницу. Собственно говоря, он в любой момент мог откинуть коньки. И на кой черт ему тогда была его «Ауди»?

Странным образом мне и это показалось метафорой собственной жизни. Вообще, в больнице было время подумать. Все время держалась температура и двигаться не хотелось. Ну, вот я лежал мордой к стенке и думал. Целую неделю или даже больше. Такие дела.

Эпикриз

В этом-то вся штука и есть. Мне не просто удалили желчный пузырь вместе с камнем. Я странным образом вылечился душевно. Я стал спокойным, как удав. Меня начисто перестал интересовать интернет вообще и компьютеры в частности. Я их, разумеется, использую в своей работе, но не более того. Всякие глупости типа развития интернета в отдельно взятых регионах или там формирования честных правил игры на компьютерном рынке мне уже в голову не придут. Для меня стали важнее правила игры, которые я сам себе задаю.

Я работаю по-прежнему двенадцать часов в день. Но питаюсь каждые три часа. И занимаюсь только тем, что мне нравится, а не тем, что кому-то там кажется нужным и важным. Пусть даже это кажется важным и нужным всему остальному человечеству.

Странным образом больница сделала меня счастливым. Но это не единственное последствие. Вынужденная послеоперационная диета привела к тому, что за два месяца я похудел на две дырки в ремне. Если так пойдет дальше, то через год я войду в границы 1975 года, то есть стану стройным как тополь. И тогда мне придется кардинально переменить свой гардероб.

И еще. Я стал завзятым компотоманом. Не то сильно запало мне в душу первое послеоперационное пиршество, не то сильнО желание набить пузо хотя бы компотной гущей. Не знаю. Но каждый вечер я с удовольствием сжираю трехлитровую кастрюлю компота. И каждую субботу я иду на «Славянский базар», где продавцы всякого урюка встречают меня как родного, и ни о чем не спрашивают, а сразу отвешивают два кило.

Такие дела.

--">