Марина Сергеевна Айрапетова - Нарисуйте мне счастье

интересовал. Он редко рисовал по заказу, и то только друзьям или знакомым друзей. А вот так, с бухты-барахты да ещё и счастье. И теперь он сидит и думает, что он и сам не знает, что это такое и как оно выглядит, счастье.

Да люди часто и много говорят о счастье, вернее, слово это часто употребляют. Но оно какое-то безликое. Не емкое что ли. Бывают слова, которые сразу видишь или ощущаешь. Вот, например, слово шум. Артём его сразу видел и слышал. Это слово для него имело объём и цвет. Он бы нарисовал длинный-предлинный темный туннель, а в конце его свет и воздух, закручивающийся в дымную спираль. Слово счастье так и бродило по закоулкам его сознания. В баре стало шумно и душно. Друзья выкатились на улицу. Было уже темно, становилось прохладно. Каждый заторопился домой. Захар, хлопнув приятеля по повисшему плечу, пошёл в сторону метро довольный тем, что наконец придумал как помочь другу подзаработать. А Артём устало поплёлся к себе пешком, ему было совсем близко. По дороге одна и та же мысль долбила мозг. Как же оно выглядит, это счастье?

Шли дни, Артист продолжал сидеть с перепачканными руками перед мольбертом и размышлять. А чистый холст так и стоял нетронутый. Иногда забегал Дух и спрашивал: «Ну что? Так и сидите и смотрите друг на друга? И в обоих пусто?». Артисту отвечать было нечего, да и не хотелось. Наступил трудный период «творческих мук». Так это состояние принято именовать, но на самом деле Артём понимал, что это он сам мучился, а творчество просто самоустранилось. Иногда к нему захаживали старые знакомые, забегала пару раз со своими пирожками старшая сестра его прежней девушки. Девушка уже давно на него плюнула и вышла очень удачно замуж. Они после ее замужества вообще не общались из-за того, что муж у неё был слишком подозрительным, как говорили общие знакомые. А вот старшая сестра ее, милая и одинокая, уже стареющая женщина, полюбила его всей душой и продолжала время от времени его навещать с кулинарными изделиями собственного приготовления. Придя, она всегда с большим интересом и вниманием рассматривала его картины, бурно восторгалась и потом, раскрасневшись, поспешно убегала. Ее приходы Артём любил, они были всегда недолгими, добрыми и вкусными.

Но чаще всех заходил обстоятельный и деловой Дух. Он-то и регламентировал поток знакомых к Артисту. Заключив сделку с галлеристом, Захар теперь оберегал покой друга, устранял «помехи». Он и сам теперь приходил только для того, чтобы отследить Артиста, освобождая его от бытовых нужд. Дух приносил ему еду из ближайшей кулинарии. По вечерам, если Артисту приходила «шальная» мысль сходить в бар выпить, всеми силами уговаривал его просто посидеть дома, а выпить мол можно и дома, и даже комфортнее. Дух всеми силами сберегал силы Артиста для заказанного «счастья».

Но дело не шло.

После долгих мучений и хандры, Артём решил начать пробы кисти. Если он начинал рисовать что-то конкретное, ему быстро наскучивало, а потом и вовсе становилось тошно. Попытки были и абстрактного изображения, но и это не обретало смысла. Тогда он решил начать писать то, что первое будет приходить в голову.

Таким образом появилась дорога, это была проселочная дорога, которая и шла неясно откуда и куда. Потом вдоль дороги растянулось поле с мелкими, мало приметными, подрагивающими от малейшего ветерка цветочками. Потом за полем стал разрастаться темно-голубой лес, который чем глубже, тем синее становился. Артём потихоньку заводился, работа его начинала увлекать. Но где здесь будет счастье, он по-прежнему не понимал.

Духа в эти дни он вообще перестал впускать в квартиру. Захар поначалу решил обидеться, но потом занял выжидательную позицию. Он теперь всецело занялся прикрытием Артема в отношениях с галлеристом. Но так как интерес последнего был не настолько значимым, чтобы идти на конфликт, он соглашался подождать и успокоить заказчика.

А Артём и не собирался торопиться. Он вообще не любил спешки, особенно в своём самом любимом занятии. Он все время о чем-то размышлял, но о чем, он и себе не мог объяснить. В голове поднялся целый ворох мыслей, воспоминаний, суждений и, конечно, вопросов. Вот только за ответами не хотелось ни к кому обращаться. Счастье он должен рисовать своё. Только в такое он сможет сам поверить.

Иногда его охватывало уныние, вокруг так много бед и несчастий. Вот о них люди всегда ясно говорят и переживают своё горе очень натурально. А счастье? Полная пустота со всем --">