Мария Ивановна Арбатова - Стеклянный занавес

– Гони своего юриста в шею, – наконец ответила Ада, покопалась в столе, протянула бумагу на бланке адвокатской конторы и ткнула пальцем: – Тут и тут читай!

В выделенных местах было написано, что фильм «Лесной богатырь», откуда взяты кадры для рекламы, снят до принятия соответствующего закона и кадры не требуют никакой оплаты. А кадры из передачи «Берёзовая роща», где Валя пьёт воду в студии, принадлежат Аде, поскольку ей принадлежит вся передача.

– Ты, Лебёдка, решений про другой канал пока не принимай, – заторопилась Ада. – Конечно, я – сука, держала тебя на хлебе и воде, но со следующего месяца подниму зарплату. Сговоримся – дальше поедем. Нет – разойдёмся и при встрече будем харкать друг другу в рожу. Идёт?

– Идёт, – сказала Валя, чтобы хоть чем-то закончить встречу, встала и вышла.

Прочитанная бумага была ударом под дых, Валя не могла справиться с собой. Не поехала на лифте, а медленно побрела вниз по неметёной останкинской лестнице. В лифте пришлось бы здороваться, улыбаться.

Получалось, что по закону Валю можно использовать для чего угодно. Например, для рекламы Жириновского. Нарезать кусочками, вставить в его ролик, и ни один суд не возразит, раз хозяйка передачи Ада.

И Валя принадлежит ей, как кукла Карабасу Барабасычу. Она смутно догадывалась об этом, но рассчитывала научиться переигрывать Аду. А рекламный ролик воды показал, что пространства для переигрывания не существует юридически.

Опустив голову, Валя пробежала сквозь охочую до автографов толпу перед охраной и, почти хлюпая носом, набрала сотовый Горяева:

– Я в Останкино. Пришли Славу к центральному входу.

– Уже едет, – ответил Горяев, испугавшись её тона.

Слава привёз Валю к металлической двери помпезного дома.

– Типа закрытый фитнес-клуб, – объяснил Слава, когда вышли из машины.

– А что это? – удивилась Валя.

– «Качалка» для богатых. – Слава набрал код на металлической двери и распахнул перед Валей дверь.

По телевизору показывали «качалки»: это были обшарпанные подвалы с обилием гирь, штанг и самопальных спортивных снарядов. Показывали и их крепких посетителей, качающих мышцы для применения на стрелках, тёрках и разборках.

Но здесь коридор был со вкусом отделан цветным пластиком, а туфли тонули в уютном ковре. Дежурно улыбающаяся девушка провела Валю в маленький зал, где Горяев вышагивал в спортивном костюме по тренажёру с движущейся дорожкой, а рядом стояла девушка в чёрном обтягивающем купальнике.

– Не целуй, я потный, – сказал Горяев так, что девушка в спортивном купальнике смутилась.

– Виктор Миронович, пожалуйста, не как в прошлый раз. И зайдите померить давление, – попросила она и вышла из зала.

– Интересная у здешних медсестёр форма, – заметила Валя.

– Медсестра мне пока не требуется, а это инструкторша по фитнесу. Велели так тренировать сердце, – улыбнулся он.

– Для сердца нет ничего глупее тренажёра в зале с мёртвым воздухом. – Валя кивнула на загороженные окна.

– Тут, ласточка моя, дорогущие кондиционеры.

– Чем дороже кондиционер, тем в воздухе меньше отрицательно заряженных ионов, и в фильтрах быстрее накапливается токсическая плесень, – процитировала Валя Льва Андроновича, хотя могла сказать и своими словами. – А токсическая плесень в лёгких ведёт к аллергиям, хронической усталости и онкологии.

– К передаче про кондиционеры готовишься? – усмехнулся Горяев.

– Идея хорошая. Только, как говорит Ада, «за неё никто не заплатит». Шагать надо на даче.

– На дачу некогда даже с тобой!

Валя снова улыбнулась про себя; прослушки в подобных местах стоят даже в туалете. Хвастает, какой он ещё орёл.

– Ада хочет, чтоб я вела передачу с какой-то Голубевой, – начала она.

– Голубева – самая вменяемая из доверенных лиц. – Он шагал и шагал по движущейся дорожке, вытирая салфетками лоб.

На полу возле дорожки зазвонил сотовый, Горяев потянулся за ним:

– Здравствуйте! Зачем вам моё мнение, если всё решает союз напуганных олигархов?

Положил сотовый рядом с дорожкой.

– Берёза звонил. Хочет на кого-то повесить свои недоделки. Думает, наступлю на те же грабли. Грабли, конечно, разного цвета, но и я не дальтоник, – сказал он, глядя перед собой. – Что пришла? Неужели соскучилась?

– Ты с ним так коротко?