Денис Леонидович Коваленко - Подольские курсанты. Ильинский рубеж

курсанта, который и правда, слегка оробел, но чуть-чуть. — Парни мои хоть и похожи сейчас на обормотов, но все комсомольцы, как и вы.

Россиков, что распоряжался, где ставить пушки, не менее своих курсантов удивился этому отряду в полсотни человек, где все до одного были такие же мальчишки, как и его курсанты. История отряда Старчака оказалась не менее неожиданная, чем его появление. Когда фронт был прорван, когда немцы вошли в Юхнов, Старчак, по собственной инициативе, собрав отряд из воспитанников разведшколы — 430 комсомольцев, проходивших у него парашютную науку, утром 5 октября рассредоточил отряд на Варшавском шоссе, у моста через Угру. Целые сутки стояли комсомольцы, держали, не пускали врага — головные колонны 10-й танковой дивизии 57-го моторизованного корпуса вермахта. 50 человек — всё, что осталось от отряда. Почти четыре сотни 16-17-летних парней остались там, на реке Угра. Услышав это, у Россикова невольно сердце защемило. За своих парней защемило. Сколько останется завтра от его двух сотен? Невольно мотнув головой, — отмахиваясь от таких мыслей, он слушал, что предлагал капитан-разведчик. А Старчак предложил следующее:

— Впереди, рукой подать, деревушка Красный столб. Там немцы. Выбиваем немцев. Занимаем это урочище¹, а там переправа через Угру. Мост мои ребята в клочья разнесли. Займем переправу, и пусть под вашими пушками эти… — Сторчак подобрал самое нужное и самое непечатное слово, — и строят переправу, а мы им будем аплодировать из всех стволов.

— Толково, — согласился Россиков. И немедля, батарею семидесяти шестимиллиметровых пушек капитана Базыленко поставили на закрытую позицию у деревни Стрекалово. А сорокопятки лейтенанта Носова — на прямую наводку — поддерживать атаку, теперь уже сводного отряда.

Как только обе батареи были готовы, курсанты и разведчики пошли в атаку, бодро и весело — как могут только идти семнадцатилетние парни, в первую свою атаку — которую не то, что ждали, во сне многие видели.

* * *

Солнце только поднималось, освещая рассветом верхушки леса. Отряд, примкнув штыки, бодро, скорым молодым шагом, несколькими линиями двинул от Стрекалово к Красному столбу, крохотной лесной деревеньки в несколько домов. За отрядом поспевали расчеты сорокопяток² — курсанты катили свои пушечки легко, как тачки катят на стройке, разве что песни в голос не пели. Три километра меньше чем за полчаса прошагали молодые ноги.

— Огонь! — скомандовал лейтенант своим орудийным расчетам. Залп, и следом:

— Ура-а-а-а!!! — ноги сами, невольно, понесли юных бойцов, только глаза увидели подскочившие от разрывов дома и деревья, а среди домов и деревьев немцев. Курсанты в азарте и забыли, что винтовки могут стрелять! Наперевес, без малого две сотни острых штыков, точно греческая фаланга, — орущим «ура!» ежом, без единого выстрела, вломилась в деревушку. Тресть! Хресть! — врезались штыки в немецкие мундиры. Ура! — оглушал врага курсантский кличь! В молодой ярости, не видя, не слыша, не чувствуя — по прямой сквозь дома гнали 16-ти и 17-тилетние мальчишки матерых взрослых мужчин. А над ними летели точно пущенные снаряды сорокопяток, тут и там

отбрасывая немцев в кусты, осыпая их щепами разорванных деревьев. Немцы, стреляя как пьяные, больше в небо, чем в противника, тут же роняя оружие, снимая и бросая ранцы, спотыкаясь, наперегонки, бежали к реке, прыгали в воду, как ищут спасения от роя пчёл, и ползли по мелководью на западный берег.

Выползали и бежали дальше к Юхнову. Вряд ли кто из них понимал, что напали на них вчерашние школьники. До того невероятной и дерзкой оказалась эта первая курсантская атака.

Наверное ни один курсант и ни один разведчик не получили даже безобидной раны в этой атаке. Добежав до берега, парни готовы были сами прыгать в воду и бежать за врагом. Лишь жесткие приказы командиров остановили разгоряченных бойцов от такого безумия.

— Стоять! — сквозь «Ура!» и прочие многословные выкрики, ярко живописующие, что они сейчас с этими немцами сделают, когда догонят. — Стоять! — --">