Алексей Назаров - Иван

он, подобрал тот самый, сделанный его же руками, черенок и сломал его через колено. С тех пор бюргер как-то осунулся и стал немного лучше относиться к Ивану. Спустя несколько месяцев, уже осенью пришло извещение о гибели второго сына.

В эти дни Иван заметил какую-то перемену в бюргере, его хозяйке и других жителях посёлка. В их глазах Иван увидел страх. Этот был какой-то животный страх. Бюргер пришёл к Ивану и сказал, что вытопил баню, и Иван может пойти и помыться в ней и что в предбаннике на лавке лежит стопка чистой одежды, которую Иван может одеть после бани. Это была одежда сыновей бюргера.

После бани бюргер даже угостил Ивана чаем с булками. Вкрадчиво и заискивая перед Иваном, бюргер, завёл разговор:

– Иван, ты можешь жить в летней кухне. Мы не можем тебя пустить в свой дом – люди не поймут, да у нас и места нет.

– Спасибо, гер Фишер.

– Вот, ещё, еду тебе Марта, моя жена, будет приносить сюда. Три раза в день.

– Спасибо, гер Фишер!

– Скажи, Иван, что мы ещё можем для тебя сделать?

– Мне ничего не надо, гер Фишер!

– Ты боишься Иван. Не надо меня бояться я ведь простой крестьянин.

Иван догадался о причинах такой смены настроения Фишера и других жителей посёлка – Красная армия всё ближе и ближе подходила к границам Германии. Но, с этих пор его жизнь заметно улучшилась – он стал жить в летней кухне, раз в неделю ходить в баню, лучше питаться и немного меньше работать. Прекратились побои. Фишер стал разговаривать с Иваном о разных вещах. Иван волей-неволей стал понимать немецкий язык и как-то на нём изъясняться.

Уже весной сорок пятого года бюргер снова пригласил Ивана пить чай в беседке. На столе стоял чай, варенье, мёд и свежая ещё теплая выпечка. Фишер и в этот раз начал разговор первым:

– Иван, Германия проиграла войну и со дня на день здесь будут русские или американцы. Я не знаю, кто из них раньше до нас дойдёт.

– Это хорошо! Для меня хорошо. Я смогу вернуться домой.

– Иван, зачем тебе домой? Тебя посадят опять в лагерь, только в ваш советский лагерь.

– А за что?

– За то, что ты был в плену. В России большевики всех, кто был в плену, объявили предателями.

– Я этому не верю. Это всё сказки вашей немецкой власти.

– А если это правда?

– Значит, отсижу в лагере и потом вернусь домой.

– Иван оставайся здесь. Будешь жить с нами в доме. Дом большой. Нам вдвоём с Мартой слишком много места в нём. Сыновья погибли на фронте, и я не смогу управляться с хозяйством.

– Нет не могу.

– Зачем тебе в Россию? Ты же вообще-то поляк. Твоя фамилия Ивановский. Ведь так.

– Ну, поляк, что с того. Хотя какой я поляк. Поляком был мой дед, которого сослали в Сибирь.

– За что его сослали в Сибирь, Иван?

– А кто теперь разберёт?

– Оставайся Иван. Ты нам нужен. Мы скажем, что ты наш сын. Мы найдем тебе девушку – ты женишься на ней. Мы будем жить в этом доме одной большой семьёй. Да и дом достанется тебе, ведь нам его больше некому оставить.

– Нет, гер, Фишер не могу.

– О, не надо Иван! Зови меня просто Гюнтер.

– Гюнтер, у меня дома жена и дети.

– Да, дети …. Но, всё же ты подумай Иван.

– Нет, Гюнтер, нечего тут и думать. Как только возможность появится я поеду домой.

Такая возможность вскоре появилась. В посёлок вошли американские войска. Иван с удивлением рассматривал американских солдат их вооружение и технику. Потом найдя командира, стал пытаться объяснить ему на ломаном немецком языке, временами от волнения переходя на русский, что военнопленный солдат Красной армии и ему надо попасть к своим. Его отвели в отдельную палатку, рядом с которой валялись куски ткани со знакомой надписью «Ost». В палатке уже было несколько десятков мужчин и несколько женщин. Все они говорили на русском. Через несколько дней их в крытом брезентом грузовике повезли на восток, туда, где стояли части Красной армии.

Грузовик остановился, и снаружи кто-то на чистом русском языке крикнул:

– Эй, остарбайтеры, приехали. Выходи!

Иван, спрыгнув с кузова грузовика удивился, внешнему виду красноармейцев. На них на всех были погоны. На груди у многих были медали и ордена. Ещё поразило обилие техники – танков, грузовых автомобилей и других самоходных машин, каких Иван во время службы в армии не видел, а потому и не знал ни названия этих машин, ни их назначения. Это были самоходные артиллерийские установки, реактивные минометы и другая техника. Всё это вызывало у Ивана гордость за свою страну и огромное сожаление, что он не смог --">