Владислав Николаевич Дебрский - Три письма и тетрадь

которые вслух я не произносил. Он уже знал, что я хочу спросить.

То, что он рассказывал мне, не было для меня, совсем уж, открытием. Многое из того, что он рассказывал, я уже когда-то встречал в книгах или обсуждал с друзьями. Константин Алексеевич говорил со мной не как апологет какого-нибудь учения, а как исследователь. Он не злился, когда я что-то не понимал, а старался объяснить то, что я не понял, другими словами. Если бы он был по-настоящему предводителем секты, я стал бы сектантом после этого разговора.

Всё, что происходит в мире, происходит по неизменному Закону. Автор этого Закона — Бог. И сам Бог действует в рамках этого Закона. Всё в этом Мире течёт и изменяется по этому Закону. Есть только две силы, которые влияют на поток Жизни. Это — Бог, и сущности, которым Бог дал свободу воли. Одна, из этих сущностей — Человек. Ни Человек, ни даже Бог не могут изменить Закон. Как бы Человеку этого не хотелось. Основа Закона проста — это гармония.

Почему с моими друзьями мы никогда не говорили на такие темы серьёзно? У нас иногда и заходили разговоры и о Боге, и о Космосе, и о Человеке, но очень быстро эти разговоры скатывались в ироническую сторону. Егор говорил, что с нашими куцыми мозгами и напыщенностью, мы не должны касаться таких тем. И если туда полезем, то всё равно ничего не поймём, только станет страшнее жить. Штольц утверждал, что для него нет никакого секрета. «Наша жизнь — это путь из чрева матери к матёрым могильным червям. Стандартный червячный механизм» — говорил он.

Я каждый день искал возможность продолжить разговор с Константином. Мне было интересно его мнение по многим вопросам. Но это было очень затруднительно. В доме постоянно топтались какие-нибудь гости. Некоторые засиживались допоздна, а гости из других городов могли остаться с ночёвкой. Против визитов бывших соседей я претензий не имел; они особо не засиживались и приносили с собой всякие вкусности, в отличие, скажем, от гостей из столицы. Гости из Москвы были самыми мутными на мой взгляд. Мне кажется, некоторые из них приезжали только для того, чтобы истребить, как можно больше, продуктов, принесённых соседями, и поспорить с Константином. В качестве своих аргументов, они высыпали такое количество мудрёных слов, что по дому ходить было невозможно. Нет-нет, да и споткнёшься о какой-нибудь «диффузионизм» или «пролегомены».

Константин никогда не возражал, чтобы мы с Верой присутствовали при его разговорах с гостями. И я заметил, что с бывшими соседями, Константин ведёт себя более обходительно, чем с учёными гостями, которые с ним вели научные споры. Я, честно говоря, не понимал тогда, что человеку с его образованием интереснее разговаривать с пенсионерами, простыми работягами и даже с алкоголиками, чем с докторами наук.

Очень часто моя самоуверенность и моё самомнение не пускали меня на простые пути. Я почему-то предпочитал дорогу в обход, со множеством преград. Но иногда ум мой просветлялся. До меня дошло, наконец, что многие непонятные явления, мне может прояснить Вера.

Прежде всего, я хотел знать, почему её подруги пришли к Константину как к «колдуну». Вера рассказала мне занятную историю.

Поначалу Катя и Лена дружили с ней не так активно, как теперь; Вера была только «внучкой академика». С ними в институтской группе училась девушка с незавидной судьбой. «Её жизнь была сплетена из несчастий», — сказала Вера. Отец у неё умер, когда ей было семь. Мать начала болеть, когда девушка поступила в институт. Матери был нужен постоянный уход, и в учёбе появились трудности. Вскоре мать умерла. На втором курсе, после первого семестра её собирались отчислить. Заступиться за девушку было некому. Вера попросила отца поговорить о ней с деканом. Катя и Лена об этом знали и решили поглазеть, что из этого будет. После лекций они остались с Верой и той девушкой ждать Константина Алексеевича. Вопреки ожиданиям подруг, Константин не направился в деканат, а взял ту девушку за руку и подвёл к окну. Он взглянул на неё и сказал: «Всё у тебя будет хорошо. Институт тебе не нужен. Вот держи». Константин достал из кармана кожаные, на меху, варежки с причудливым узором, который был вышит на тыльной стороне. «Мне их дал один колдун. Сказал, они должны помочь хорошему человеку. Тебе помогут».

Подруги расходились разочарованные. Они, конечно же, ждали не этого. Но через неделю они изменили своё мнение. Когда Катя и Лена сидели в гостях на Нариманова, к Вере зашла та --">