Евгения Александровна Александрова - Пожар

Annotation

Пожар — стихия страшная и беспощадная. Но однажды даже на самом большом пепелище пробиваются ростки.

Евгения Александрова

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Евгения Александрова

Пожар

Часть 1

Пожар бушевал всю ночь. Огонь сжирал на своем пути дома и клети¹, живность, что не успели вывести испуганные хозяева, налитые сады, наваливался грудью на новую добычу с жадностью голодного зверя, урчал и трещал, раскидывая искры, оставляя за собой чёрную обглоданную пустыню и безысходность.

Деревню утопило в панике и шуме: женские крики, детский плач, завывания пожарных сирен и сиплые перекрикивания, неразбериха, страх.

К утру все стихло. Измученные, измазанные детишки, завёрнутые в одеяла и подручное тряпьё сопели в уцелевших домах, уставшие бабы тихо скулили над выжженным хозяйством, мужики кидали землю лопатами, не в силах остановиться.

Прасковья, оставив Анютку у старшей сестры на другом конце села, задыхаясь от волнения и гари, бежала к тому, что когда-то было её домом. Добежала и села на землю. Погорело все: пятистенная изба, хлев, скотина. На месте аккуратных грядок — чёрное пепелище.

— Да-аа-а, беда.. — вздохнул, опёршись на лопату, Митрич. — А Колька-то твой где?

Прасковья вскинула глаза на соседа и мгновенно побледнела.

— Ты чего это, чего? — Испугался Митрич. — Да тут он где-то, наверное. Тушил со всеми, найдётся. Ну чего ты!

Прасковья птицей заметалась по улице:

— Коля! Колька! Вы Колю моего не видели?

Мужики растерянно озирались по сторонам, но мужа Прасковьи никто не видел, да и не до него было.

— Там скорая вон стоит ещё, ты б там спросила, мало ли чего.

Но сердце уже начало дробить мелкий перестук, останавливаясь и сжимаясь. Прасковья кинулась к стоящим машинам, не замечая текущих слёз.

Мужа не было и там.

Вернулась к дому. Пожарные устало раскидывали головёшки.

— Сергееич, у нас тут труп похоже, — крикнул молодой чумазый парнишка и осёкся, увидев Прасковью.

А Прасковья замерла. Разом, будто облили её ледяной водой и выставили на мороз. Забыла, как дышать, как смотреть. А потом закричала, страшно, протяжно, и потеряла сознание.

— Ты б поела, Паш. — Ольга присела на старый диван рядом с сестрой, погладила осторожно по плечу. — Я супа наварила, ребятишки вон похлебали уже. Паш. Ну нельзя же так, Анютка постоянно про тебя спрашивает. Паш, у меня ж своих бесенят трое, не справлюсь я с ними, вставать надо, Паша.

Прасковья лежала лицом к стене. На стене были старые обои и по ним ползла жирная муха. «А вот тут завиток, а она не по завитку ползёт. — Думала Прасковья. — Не дело ж не по завитку идти, а муха-то вон, жирная какая.»

— Паша. Похороны ж завтра. Паш. Надо идти, попрощаться надо.

Обои пожелтели, цветы истёрлись спинкой дивана и муха ползала по этим едва заметным линиям, не соблюдая правил дорожного движения.

Прасковья вспомнила, как Колька привёз из города целый мешок этих обоев, ездил в командировку, увидел дешёвые и набрал, будто на всю деревню. Ох и ругалась тогда на него Прасковья, наотрез отказавшись клеить это чудо в новом доме. Отдали старшей сестре, помогли сделать ремонт. Ребятня ликовала и лезла помогать, Ольга на них ругалась для виду, а сама сияла, как пятак. И что она тогда разошлась на мужа? Сдались ей эти обои..

И Прасковья затряслась, заревела белугой, слезами вымывая из себя горе.

На похороны собралась вся деревня. Мужики курили кучками и вздыхали, бабы причитали по положенному обычаю над закрытым гробом.

Анютка, насупившись, молча сидела рядом с чёрной, высохшей матерью, изредка вытирая кулачком набежавшую слезу. Прасковья же не проронила ни слезинки. Досуха выплакала она их накануне и теперь боялась на́ людях дать себе слабину, только крепко сжимала маленькую анюткину ладошку.

Кладбище встретило приветливым покоем, опьяняющим ароматом разнотравья и тихим шелестом берёзок у могил. Люди прощались с Колькой, говорили нехитрые свои

--">