Ирина Майорова - Метромания

перемещался? По синей?

– Ну да, по какой и сейчас ехали…

– Значит, мы у цели.

И Андрей решительным шагом направился к дежурной у эскалатора.

В этот момент сидевшая в будке женщина повернулась в профиль. Андрей возмутился:

– Да какая ж она бабка? Ей и пятидесяти нет. В самом соку, так ска…

– Это не она, – перебил Макс. – Другая была. Совсем другая. Сменилась, что ли?

– Колись, сочинил про тетку, а? Не знал же, что мы с тобой тут сегодня окажемся, вот и толкнул мне байду.

– Ничего я не сочинял! Другая была, с улыбкой и в очках.

Если бы Макс обиделся или обозлился, у Шахова сомнений бы не осталось: наврал. Но тот стоял, уставившись на женщину неподвижным взглядом, и талдычил:

– Совсем другая, я ж помню.

– Щас спросим, куда они твою очкастую любительницу страшилок дели.

Макс с трудом отлепил взгляд от стекла и перевел его на друга:

– У кого?

– Да вот у этой красотки в расцвете лет!

Схватив Макса за рукав, Андрей потащил его к будке. С дамой элегантного возраста заговорил сам:

– Доброе утро, сударыня! А не скажете ли вы…

– Дежурный у эскалатора справок не дает, – глядя не на обратившегося к ней Шахова, а на стоящего молча за его плечом Кривцова, выдала дежурная фразу из инструкции. Однако сделала это с такой приветливой улыбкой, что, покажи ее сейчас без звука по телевизору и попроси зрителей озвучить героиню, они наверняка вложили бы в накрашенные перламутровой помадой уста что-то вроде: «Утро, судари, и впрямь прекрасное. Я вся внимание».

В течение следующих пяти минут выяснилось, что блондинка сидит в своей будке с полшестого и никуда не отлучалась. Что подходящей под описание Макса бабульки в числе дежурных нет и, насколько ей известно, никогда не было.

– А может, она уборщица?

– Ну что вы! – изумилась блондинка. – У нас операторами уборочных машин женщины средних лет работают: там и сила, и выносливость нужны. Точно вам говорю: нет у нас такой сотрудницы. Мне не верите – у дежурного по станции Кологривова спросите. Вон он идет. Давайте, давайте, ребятки, или туда, или сюда, а то мне сейчас за то, что лясы с вами точу, попадет. Не положено это.

По платформе в направлении будки шествовал мужчина профессорской наружности – с аккуратными бачками, переходящими в аристократическую бородку а-ля Чехов, пышной, ухоженной, такой же седой, как и растительность на лице, шевелюрой и в очках без оправы. Принадлежность «академика» к подземке выдавала лишь синяя метрополитеновская форма.

Андрей сделал шаг навстречу:

– Здравствуйте. Вы дежурный по станции?

Седовласый сдержанно кивнул. В этом еле уловимом движении парни должны были прочесть и ответ на приветствие, и официальное представление.

– В таком случае нам очень повезло. Дело в том, что мы хотели бы с вами проконсультироваться, – как можно более почтительно продолжил Андрей.

Недаром среди друзей, знакомых и коллег маркетолог Шахов считался специалистом по мгновенному считыванию типа собеседника и умению налаживать контакт.

– Весь внимание, – сдвинул брови «академик».

Андрей попал в точку: давать консультации, комментировать, быть привлеченным к разрешению сложных вопросов – это сотрудник среднего звена Московского метрополитена Кологривов любил больше всего.

Но наладившийся было контакт едва не порушил Макс. С нетерпеливым воплем «Дай лучше я скажу!» он оттер друга плечом и оказался сантиметрах в сорока от «академика» – что называется, грудь в грудь.

Кологривов дернулся и сделал два шага назад. Высокомерную сосредоточенность на холеном лице как ветром сдуло – теперь на нем читались раздражение и брезгливость.

«Да он, оказывается, категорически не переносит вторжения в свое личное пространство, – отметил про себя Андрей. – Как же господин Кологривов, интересно, по утрам на работу ездит? На личном транспорте? А если потребуется в час пик по станции пройтись, когда народ снует туда-сюда, наступая друг другу на ноги и пихаясь?..»

Кологривов между тем уже перебирал фотографии. Закончив тасовать глянцевые листки, грозно взглянул на Макса:

– И что вы хотите от меня услышать?

– Ну, вот эти тени – откуда они? – Макс протянул руку за снимками, но Кологривов быстро убрал стопку за спину.

– Никаких теней там нет. – Для убедительности Кологривов решительно помотал головой. – Все эти серые разводы – следствие некачественных реактивов или брака бумаги. Сам по молодости фотографией увлекался, знаю. А вы, --">