Алевтина Владимировна Сержантова - [Стихи и проза]

Обязательно тебя возьмём.

Сергей попробовал шулюм на соль, бросил картошку.

— Дичь, птица, почему мясо у неё всегда мягкое? — Стал объяснять Юрий. — Да потому, что она не знает, что в неё будут стрелять. Летит себе спокойненько на воле, и тут — бац! — и готово. А летом у нас случай был в деревне, петуха мы резали. Вредный такой петух, на всех бросался и клевал. Меня один раз так исклевал, что хуже собаки. Я ему тогда сразу сказал: «Я тебя зарежу, гад». Стали мы его ловить, а он знал, что его зарежут, — и в кукурузу рванул. Мы его поймали, конечно. Но он от страха так сжался, что стал жёсткий, как железо. Три часа, его, наверно, варили, или даже больше, но всё равно мясо жёсткое. Отдали его собаке, так та дня два грызла, не могла разгрызть. Вот что страх делает.

За разговорами потихоньку опорожнялись бутылочки, чтобы уточкам было, где плавать, а шулюм постепенно доходил до степени готовности.

— Андрюш, — предложила я, — давай Надю позовём. (Надя — это жена Андрея).

— Ещё чего. Я ей столько уток натаскал. Она каждый день шулюм ест.

— Она уже потеряла тебя, наверное.

— Я не иголка, и не в сене. Я сам себе голова и знаю, что делаю.

— Ну, смотри.

Мы начали есть шулюм, не переставая его нахваливать. Но друг наш Юра что-то вдруг погрустнел и резко качнулся за столом.

— Хочу к своей зайке. — Вдруг объявил он нетвёрдым голосом. — Она меня ждёт.

— Дождётся. — Успокоил его Андрей. — Дохлёбывай, давай, шулюм и иди к своей зайке.

— Зайка — это жена моя, — как только мог нежно стал пояснять Юрий. — Я её люблю. И она меня любит. — И вдруг заплакал. — К мамочке хочу.

— Ну, тебе пора. Давай собирайся. — Андрей стал помогать ему выбираться из-за стола и потихоньку подталкивать к выходу. — Одевайся. Так, это твоё ружьё, это моё. Эти сапоги чьи? Вот эти не мои, значит твои. Хорош. Провожать тебя или сам дойдёшь?

— Сам дойду. Сам дойду, Андрюша, но завтра мы обязательно в тундру, на охоту, да?

— Замётано, Юрок, в семь часов звони мне.

Друзья расстались, и мы с Андреем вернулись на кухню продолжать наши «писательские» разговоры.

— Валя, давай вместе писать. Я тебе такого порасскажу, слушай, — Нобелевскую премию получим. — И он начал рассказывать очередную охотничью байку.

Раздался звонок в дверь. На пороге стояла Надя, необыкновенно бледная и строгая.

— Моё чудо у вас?

— Проходи, Надя. — Смутившись её строгости, виновато сказала я. — Андрюша здесь.

— Что это такое? — Грозно обратилась она к Андрею.

— А что? Вот, зашли к Валентине, вот шулюм сварили, надо же угостить своего брата писателя. Романы теперь будем писать. — Невозмутимо ответил Андрей.

— Я тебе напишу романы. Ночь уже, ты с оружием, и тебя дома нет. Что я должна думать?

— А ничего. Я с оружием, на меня не нападут. — Уже не так уверенно возразил Андрей.

— Быстро домой. — Прервала дебаты решительная Надежда. — Завтра на работу к восьми, а ты такой хороший.

Мой коллега Андрей нетвёрдым шагом направился к выходу, надевать оставшиеся сапоги. Надя подхватила ружьё и рюкзак, и воссоединившаяся чета покинула мой дом.

Примечания

1

Воскресен — в значении «молитв».

(обратно)
--">