Валентин Фёдорович Рыбин - Азиаты

гостиницу, а Арслан сразу в корчму, чтобы поскорее увидеть Юлию. Вошёл, а там тихо, только мухи жужжат. Прошёл по коридору, толкнул дверь в комнату Юлии — закрыта. Постучал — никто не отзывается. Стал Арслан стучать сильнее. Тишина в её комнате напугала его. Кинулся он во двор, к конюшне. Там горничную увидел, она набивала соломой мешок и, увидев его, разогнулась:

— Кого тебе, господин хороший?

— К Юлии я заехал… Разве не помнишь меня, старая? — У Арслана от волнения пересохло в горле и предчувствие нехорошее появилось. Мысль подлая, словно чёрная молния, ударила в голову, и голова заболела.

— Поздно приехал, милок… — Горничная покачала головой. — Опоздал малость… Месяца ещё не прошло, как схоронили её…

— Да брось ты, бабушка! Шутишь, наверно?! — Сердце у Арслана защемило больно, дышать стало нечем.

— Нет, не шучу, — скорбно выговорила старуха. — Схоронили Юленьку, отмаялась. Муж её, пьяница беспробудный, ножом зарезал. В спину, гад, вонзил, когда она сидела в корчме с купцом Евдохимым…

— Но почему с купцом… почему с Евдохиным?! — возмутился Арслан.

— Так, продала Юлия свою корчму этому купцу. Сели, чтобы обмыть куплю-продажу. А мужа перед этим согнала она со двора. Согнала, а ему идти некуда, опять явился пьяный. Узнал, что продала она корчму и к другому ехать собирается, ну и порешил. Подошёл тихонько сзади с ножом, ну и… прямо под лопатку, в самое сердце…

Арслан сел на мешок с соломой, уткнулся лицом в ладони и просидел так с час, а то и больше, пока горничная не потревожила его.

— А сын её где? — спросил Арслан.

— Кто знает, — отозвалась она недоуменно. — Здесь сначала крутился, а потом, сказывают, вроде бы отца разыскивать поехал. А кто у него отец, где живёт — этого я знать не могу…

Арслан только заглянул в комнату к Камбар-беку, вещи свои взял и отправился па пристань. Лёд недавно тронулся, корабли уже на Астрахань пошли. На первом же шкоуте, причалившем здесь, отплыл он в Казань и через несколько дней был в низком домишке Юлии, где жила её мать. Сморщенная старушонка, убитая горем, встретила его, не зная, кто он и откуда появился. Арслан решил не выкладывать ей всю подноготную о связи своей с Юлией. Войдя в комнату, разглядывая икону в углу, спросил:

— Сын её, Руслан, где?

— Да ведь, дурачок, отца поехал разыскивать. — Бабка всхлипнула и заплакала в голос. — А какой у него отец, где его искать — один Бог ведает.

— Я дал ему адрес, — чётко выговорил Арслан. — Я и есть его отец. Тот самый джигит-сейис, который приезжал к Волынскому объезжать его кабардинских скакунов…

— А объездил его возлюбленную. — Бабка перестала плакать, с интересом посмотрела на Арслана. — Вот, стало быть, ты какой… Сколько же разговоров о тебе у нас было, сколько слёз пролила Юлия… Уж как она любила тебя, нехристь ты наш…

— Сына надо искать — пропадёт он, если в Астрахань направился, — обеспокоился Арслан. — Я ему, уезжая в Санкт-Петербург, рассказал, где живу. Он запомнил… Да и подсказал, как искать аул Арзгир… Но найдёт ли?

Два дня пожил Арслан у Юлиной матери. Уходя, оставил немного деньжат. Обещал о Руслане обязательно сообщить, если он найдётся. И снова был долгий путь на шхуне, пока приплыла она в Астрахань. Арслан не стал терять времени, отправился на базар, где всегда можно было отыскать арзгирских туркмен. И на этот раз он нашёл земляков в ряду, где продавались овчины, кошмы и козья шерсть. Дорогой тесть Нияз-бек первым увидел Арслана и заорал на весь базар:

— Баи-бой, кого я вижу! Ты ли это, зятёк. Вот не ожидал тебя здесь встретить! Я думал, ты с самой императрицей чай пьёшь, а ты шляешься по вшивому базару!

— Тише, тише, Нияз-ага, императрица может услышать твой ишачий голос, и тогда слетит твоя голова с плеч! — встретил тестя шуткой Арслан. — Я недавно и в самом деле сидел, с ней за одним столом и пил из золотом чашки индийский чай.

— Врёшь, зятёк, клянусь Аллахом!

— Не клянись Аллахом, когда всего не знаешь, иначе язык отсохнет. — предупредил тестя Арслан. — Я тебе могу доказать, что с самой императрицей рядом был. Вот посмотри, это её подарок, из её рук принятый. — Арслан достал золотые часы и показал Нияз-беку. Тот удивлённо взял их в руки, поднёс к уху, осмотрел со всех сторон и вернул.

— Да, зятёк, с тобой шутки плохи. Ты чего не скажешь — всё у тебя правда. Случаем, с бывшей любовницей губернатора Волынского не встретился в Москве или --">