Эммануил Флисфиш - Кантонисты

имевшей два метра в длину и 40–50 сантиметров в ширину, привязывали преступника. На одном конце доски был вырез для шеи, а по бокам — вырезы для рук. Преступника клали на доску, он обхватывал ее руками, а на другой стороне руки скручивались ремнями. Шея и ноги также притягивались ремнями к доске. Своим нижним концом доска упиралась наклонно к земле. Кнут, которым палач избивал свою жертву, имел в длину больше метра и заканчивался сыромятным четырехгранником. При первых ударах кнута казнимые глухо стонали, но скоро умолкали. От первых же ударов даже самые крепкие натуры теряли сознание, затем их уже рубили как мясо. При наказании присутствовал священник и врач. Когда стоны прекращались и у жертвы исчезали признаки жизни, развязывали руки и врач давал пациенту нюхать спирт. Потом, если человек был жив, опять привязывали к доске и продолжали истязать. Если кто не испустил дух под кнутом, то умирал через день-два.

Другим наказанием было клеймение. Палач приставлял ко лбу букву К, составленную из коротких стальных иголок, и изо всей силы ударял по тыльной стороне. Иголки впивались в кожу, образуя кровавую букву. В ранки втирался порох — след на всю жизнь. На правой и левой щеках таким же способом выбивались буквы: на правой — А, на левой — Т. Получалось «КАТ» — сокращенное слово «каторжник».

Жестоким наказаниям подвергались не только преступники. Царизм подавлял самыми беспощадными мерами всякую попытку со стороны народа протестовать против произвола и насилия чиновников. Террор власти превратился в систему, и за малейший протест и неповиновение нещадно пороли кнутом, плетьми, розгами, прогоняли сквозь строй, ссылали на каторгу, сажали в мрачные карцеры и крепости. Телесные наказания были распространены повсюду — в армии, в школе, в деревне.

В селах и деревнях начальство в лице исправника и станового пристава были неограниченными властителями. Они чинили суд и расправу, никто их не контролировал и никому не приходило бы в голову жаловаться на них. Крестьяне жили бедно, и виной тому были голодные годы и «бескорыстие» сельских чиновников. За ними накапливались громадные податные недоимки. Чтобы покрыть хоть часть недоимок, их поочередно выгоняли на работы: на сооружение шоссейных дорог, строительство мостов и т. п.

В то мрачное время свободная общественная жизнь в стране была полностью подавлена. Восторжествовала правительственная система, доведшая торжество идеи «начальства» до предела. Начальник олицетворял собою закон, правду, милость и кару. Он приказывал, а подчиненный обязан был выполнять. Гонение на независимость суждений принимало особенно ожесточенный характер с 1848 года — времени революционных движений на Западе. Общественная мысль, однако, развивалась напряженно, подспудно. Она отражала период перелома, процесс разложения крепостничества и развитие буржуазных отношений. Волнующими вопросами были борьба с самодержавием и крепостничеством. Брожению среди передовой интеллигенции содействовали также восстания крестьян в ряде губерний — Саратовской, Симбирской, Вятской, Вологодской, Пермской и Оренбургской. Восставшие убивали помещиков, захватывали их имения. В деревнях громили волостные правления, захватывали казенный хлеб. Этими мерами они протестовали против гнета крепостничества и издевательств помещиков. Против восставших было направлено войско для их усмирения. Крестьяне массами бежали с насиженных мест, но специальные отряды ловили беглецов и насильственно возвращали их помещикам.

В 30—40-х годах крупные волнения происходили и среди рабочих фабрик и заводов, число которых непрерывно росло. Результатом были полицейские расправы, отдача в солдаты молодых рабочих и массовая порка, учиненная казаками.

По поводу этих событий Герцен писал, что Россия казалась неподвижной, но «…внутри совершалась великая работа, работа глухая и безмолвная, но деятельная и непрерывная: всюду росло недовольство, революционные идеи за эти 25 лет распространились сильнее, чем за столетие, которое им предшествовало…»

Да, внешняя свобода жестоко преследовалась, но тем более скоплялось внутренней энергии, и умственное брожение среди русской интеллигенции достигло в реакционное царствование Николая I большой глубины и напряженности.

АДМИНИСТРАТИВНАЯ ВЛАСТЬ И ЕВРЕИ

Если произвол административных властей был страшен для всех обывателей, --">