Анатолий Патрикеевич Свидницкий - Попался впросак

теятров, ни клубов, ни прочего такого, где бы отдохнуть, подремать, а работы тьма-тьмущая, так пошли, бог, ночь, а мы сумеем ноги откинуть. Вот и валяешься всю ночь,— бревно неотёсанное. Истинно, неотёсанное бревно,— подтвердил городничий,— я капитан из даточных.

— Дело, не терпящее отлагательства, — сказал Антон Иванович.

С трудом дальнозоркий от старости городничий прочёл адрес и всю надпись на пакете. Дочитавшись до слов «Распечатать вместе с вручителем таким-то», он чуть с ног не свалился: «Незабудки растут! Прощай, уголок!» — подумал городничий, воображая, что ему привезли, по крайней мере, отставку. «Но как это вместе? А, понимаю,— догадался городничий и предлагает Антону Ивановичу пакет.— позвольте, распечатаемте»,— говорит. Антон Иванович хотел взять пакет из рук городничего. «Нет, извините-с,— сказал городничий,— вместе».

— Да, вместе,— сказал Антон Иванович, не понимая ничего.

— Коли вместе, так вместе,— продолжал городничий.— Держите же.

Антон Иванович взял одною рукою за конец пакета, другой конец которого держал в руке городничий.

— Теперь распечатаемте,— сказал городничий.

— Не понимаю,— сказал Антон Иванович.

— Гм,— сказал городничий.— А ещё и образованный человек! Самой сути не понимаете. Коли вместе, так вместе.. Это значит не вы и не я, а оба разом, вместе, а не поодиночке.

После этого городничий научил Антона Ивановича распечатать и прочесть пакет вместе. Это вышло таким способом, что один из них разорвал конверт с одной стороны, в то время когда другой в свою очередь разрывал его с другой стороны. Читали же оба враз и громко.

— Эхм,— произнес городничий, когда чтение было кончено. Антон Иванович клеил папиросу.

— Не угодно ли готовой? — сказал городничий.

— Я привык к одному табаку и курю всегда только свой,— сказал Антон Иванович. В это время в другой комнате начал покашливать десятский. Городничий догадался в чем дело и говорит; «Чайку не угодно ли? По дороге это бы кстати».

— Спасибо,— сказал Антон Иванович,— но не лучше ли, вместо чаю, приняться за дело.

— Я понимаю дисциплину,— начал городничий,— где дело касается службы, там не дремай. О!.. У меня не только не дремай, но помни и одиннадцатую заповедь! Наполеоновскую, значит, не зевай! Ха-ха-ха!

Спустя несколько минут Антон Иванович и городничий в фаэтоне, частный пристав, квартальный, десятские и несколько понятых на петушках отправились к синагоге, которую, по распоряжению губернского начальства, надо было обыскать. Так как дело происходило ночью, то порешили отложить обыск до следующего дня, а теперь только запечатать синагогу и поставить караул. Еще не пробило двенадцати часов, как синагога была опечатана двумя печатями — полицейскою и Антона Ивановича; к часу же городничий собрал весь кагал на совет, и Антон Иванович к тому же времени пил чай на постоялом дворе. Вдруг отворилась дверь и явился мишурис: «Булки хорошие!»

— Не нужно,— сказал Антон Иванович.

— Бублики, сухари,— продолжал еврей.

— Не надо, говорю тебе. Мишурис удалился. Но едва он вышел, как явилось два. «Гребешки, подтяжки, пуговицы, ножики хорошие»,- говорит один. «Перчатки, галстуки, манишки, воротнички»,— говорит другой.

— Ничего не нужно,— сказал Антон Иванович.

— Сургуч, бумага, носовые платки,— твердили евреи.

— Ничего не нужно!

Мишурисы пошли, но не молча, а продолжая говорить: «Носки хорошие, рубашки готовые». Антон Иванович молчал. За этим ввалилось в комнату не менее десятка евреев с разными товарами. «Спички, свечки, мыло, чернило, табак, сукна, полотно заграничное»,— твердили все враз.

— Убирайтесь к чёрту! — крикнул Антон Иванович.

— Так ничего и не купите?

— Убирайтесь, говорю вам.

Евреи ушли, но не все — два осталось.

— Вы чего ждёте? — спросил их Антон Иванович.

— Мы не мишурисы, мы по делу,— ответили евреи.

— Я никаких жалоб не принимаю.

— Мы не с жалобою. Мы пришли спросить, чы вашець долго прогостите у нас?

— Это к чему вам?

— Стало быть, нужно, если спрашиваем. Если бы пе нужно было, то не спрашивали бы.

— Извольте. Завтра уеду,— сказал Антон Иванович.

Евреям этим во что бы то ни стало хотелось втянуть Антона Ивановича в разговор — и успели. «В Киев?» — спросили они.

— В Киев,— ответил Антон Иванович.

— Извините,— продолжали евреи.— Мы знаем, что подорожнему человеку нужен покой; мы только на одно словечко. Позвольте спросить, знавали, вашець, там, в Киеве, NN?

— Что дальше?

— Что он --">