Игнатий Гаврилович Ростовцев - На краю света. Подписаренок

отъездом Ивана Иннокентиевича все стали приходить к нам как-то неохотно, недружелюбно поглядывали на закрытую дверь Ананьева и молча ждали, когда мы рассортируем нашу почту. Так и сегодня. Первым, как всегда, пришел наш комский фельдшер Стеклов с Таисией Герасимовной. Потом заявился агент компании «Зингер» Кириллов, а потом стали подходить наши остальные завсегдатаи. Позже других явился Иван Фомич. Он, по старой привычке, стал помогать нам рассортировывать полученную почту. Увидев наши веселые заговорщицкие лица, он сразу догадался, что я получил вызов в Новоселову, и тоже расплылся в улыбке. Потом вызвал меня в судейскую, взял у меня бумажку от Иннокентия Игнатьевича, прочитал ее и вдруг почему-то расстроился. Я, глядя на него, совсем растерялся и не знал, что делать, как вести себя. Но Иван Фомич поплакал самую малость, а потом рассмеялся, схватил меня в охапку, крутанул несколько раз и сказал:

— Это я от радости за тебя немного расчувствовался. Теперь тебе открытая дорога. Только знай работай. Ну а мы будем уж здесь коптеть. Наше дело конченое.

На другой день я с утра явился к Ананьеву и заявил ему, что получил вызов из Новоселовой и уезжаю туда насовсем учеником в почтово-телеграфную контору. Ананьев не выразил ни радости, что я устраиваюсь учеником на почту, ни сожаления, что я покидаю волость и заменить меня некем. Он равнодушно выслушал меня, попросил передать все судебные дела Ивану Осиповичу, отсчитал мне семь рублей пятьдесят копеек заработанного мною жалованья, а потом стал своим кривобоким почерком сочинять какую-то строгую государственную бумагу.

А мне почему-то было жаль покидать нашу душную, грязную, пыльную, пропитанную табачищем волость. Я пришел сюда робким, тихим, послушным подписаренком, проработал здесь два с лишним года, познакомился со всей подноготной писарской работы. Я перевидел и близко узнал здесь самых разнообразных людей. Иван Фомич, Павел Михайлович и Иван Осипович ничему плохому меня не учили. И сами они казались мне людьми очень хорошими. Во всяком случае, за два года, проведенных мною в волости, я не имел ни одного случая убедиться в том, что они взяли с мужика взятку, присвоили волостные или частные деньги или «нагрели» кого-нибудь.

Уходя из волости, я вспомнил добрым словом даже Ивана Иннокентиевича. Он не являлся для меня образцом трудолюбия. Он был, безусловно, ленив. Но это, видимо, нисколько его не волновало. Он знал, что пользуется в волости именно такой репутацией, и не считал нужным играть несвойственную ему роль трудолюбивого человека. Он чувствовал все смешное и обладал неистощимым запасом веселых историй. При всем этом он знал свое дело. Он как-то незаметно следил за работой волостного правления и направлял ее.

С волостным старшиной, волостным заседателем и волостными судьями мне расставаться было не жалко: помощники волостного писаря смотрели на них, как на людей, которыми надо все время командовать, куда-то их посылать, что-то им поручать, что-то от них требовать и как можно чаще напоминать им, что они ничего в волостных делах не смыслят.

Мне жаль было расставаться даже с нашими волостными арестантами. В большинстве своем они были люди неплохие и попадали в волостную тюрьму из-за какого-нибудь пьяного недоразумения. Даже волостная «тюрьма», то есть две камеры в сторожке дедушки Митрея, не выглядела для меня страшной. Конечно, ехать в нее на отсидку из какой-нибудь деревни под конвоем десятского было стыдно. Но стыдно было, пожалуй, только в своей деревне. А в самой волостной тюрьме сидеть было даже приятно. Если бы не допросы урядником мелких воров и арестованных цыган, то все мои воспоминания о волостной тюрьме остались бы в памяти как ряд смешных происшествий.

Конечно, многое еще зависело от моего возраста. Я был еще мальчик, благополучный деревенский мальчик. Я был здоров, трудолюбив и не сознавал свою жизнь без работы. И будущее предстояло передо мной как огромное поле, на котором придется вечно трудиться. Поэтому я не очень-то печалился, едучи с Липатом в Новоселову, так как знал, что там, как и в Коме, мне надо будет прежде всего усердно работать.

ОБ АВТОРЕ

Игнатий Гаврилович Ростовцев родился 13 декабря 1899 года в деревне Кульчек Новоселовского района Красноярского края в семье крестьянина-хлебопашца, коренного сибиряка. Окончил сельскую начальную школу, затем церковноприходское двухклассное училище. С --">