Леонид Александрович Ефанов - Князь Василий Долгоруков (Крымский)

Совет, главные роли в котором играли князья Голицыны и Долгоруковы, высказался за избрание на российский трон средней дочери царя Иоанна Алексеевича — курляндской герцогини Анны Иоанновны. Но при этом герцогиня должна была подписать состоящие из восьми пунктов «Кондиции», существенно ограничивавшие ее власть.

Прозябавшая в бедности в Митаве Анна, разумеется, согласилась на столь соблазнительное предложение и двадцать пятого января поставила свою подпись под документом. Однако спустя месяц, приехав в Москву и получив мощную поддержку гвардейских офицеров, потребовавших от Анны быть такою же самодержицей, как и ее предки, разорвала подписанные ранее бумаги. И объявила себя самодержавной императрицей.

В конце 1731 года она переехала из Москвы в Петербург, и с этого времени небывалую силу и влияние набрали бывшие при дворе немцы — ее фаворит обер-камергер Эрнест-Иоганн Бирон, а также кабинет-министр Генрих-Иоганн Остерман и президент Военной коллегии генерал-аншеф Бурхард-Христофор Миних, получивший через несколько месяцев фельдмаршальский жезл. А вскоре, под их нашептывания, злопамятная императрица начала сводить счеты со своими недругами: и с родовитыми князьями, стремившимися ограничить ее самодержавие при избрании на трон, и с чиновными особами, кто промедлил сразу присягнуть новой императрице, и с теми знатными людьми, кто вообще не признавал за ней права на занятие русского престола.

И более всего бед и невзгод обрушилось на князей Долгоруковых.

Княжич Василий по своему малолетству не понимал, в чем обвиняют его батюшку, но хорошо запомнил отцовские слова, сказанные незадолго до ареста:

— Ты, Василий, злых голосов не слушай. Мало ли что тебе люди обо мне наболтают… Знай только, что Долгоруковы на поклон к немцам не пойдут. Поэтому будь готов ко всему…

Князь Михаил Владимирович как в воду смотрел — грозная императрица распространила свою ненависть к Долгорукову и на его детей. По изданному в начале 1736 года ее именному указу 13-летнему Василию категорически запрещалось обучаться любым известным наукам, даже обыкновенному письму и чтению. И еще было велено записать долгоруковского отпрыска в армию, в которой он должен был служить всю свою жизнь в чине рядового.

Княжеская прислуга с плачем и причитаниями стала собирать мальчика в долгую и опасную дорогу. А сестры его Авдотья и Аграфена, грозя пальцами, наставляли старого лакея, отправлявшегося в путь вместе с княжичем:

— Смотри там в оба! Не зевай!.. Сохрани Васеньку в добром здравии, коль жизнь дорога!..

Ехать предстояло далеко, на юг, к загадочному, овеянному таинственными легендами и страшными слухами Крыму, куда уже маршировали полки армии генерал-фельдмаршала Миниха, двинутые против крымских татар.

Находящееся в вассальной зависимости от Турции Крымское ханство испокон веков было, пожалуй, самым опасным соседом России. Частые набеги татар и ногайских орд, с завидным постоянством разорявших южные земли империи, оставлявших после себя сожженные села и нивы, угонявших в рабскую неволю тысячи подданных ее величества, чрезвычайно беспокоили российский двор. Однако предъявляемые им Оттоманской Порте^[2] многочисленные жалобы и протесты турецкий султан оставлял без какого-либо внимания и ответа. И тогда в Петербурге решили силой приструнить зловредных соседей.

Собрав у крепости Царичанка 54-тысячную армию, к которой присоединились еще 13 тысяч запорожских казаков, Бурхард Миних десятого апреля 1736 года выступил в Крым.

Поход по маловодным причерноморским степям был делом непростым, и чтобы ускорить движение дивизий, армия шла сразу пятью колоннами, которыми командовали генералы Шпигель, Измайлов, Леонтьев, Тараканов и принц Гессен-Гомбургский. Ближе к Перекопу, опасаясь наскоков татарской конницы хана Каплан-Гирея, колонны снова соединились вместе, построились в одно гигантское каре и, спрятав внутри него в невероятной тесноте все обозы, продолжили марш.

Здесь, на подступах к Перекопу, армию догнала простенькая, потрепанная многоверстными перегонами карета Долгорукова.

Передав в штаб главнокомандующего сопроводительные бумаги, Василий уже на следующий день — семнадцатого мая — был зачислен капралом в Троицкий драгунский полк, находившийся в ведении генерал-фельдцейхмейстера принца Людвига Гессен-Гомбургского.

Высокомерный и сварливый 30-летний принц, --">