Всеволод Никанорович Иванов - Императрица Фике

сильных, бурных, веселых, простодушных и свободомыслящих итальянцев.

Сменяя, изгоняя варварскую монастырскую латынь фанатического средневековья, раздался веселый смех свободных людей, зазвенел итальянский язык наряду с греческим, раздались речи великих ораторов и политиков, возродились творения историков и философов — все, что давно погибало в константинопольских библиотеках от пресыщенности и скуки душ, времени, пыли, мышей, от монашеской схоластики, а потом от невежества турецких фанатиков. Ловкие византийцы торговали своей блистательной образованностью, захватывали ведущие позиции, и древность обновлялась, получала силу и блеск, шла, подымалась великая эпоха Возрождения, ослепляющая после сумерек средневековья.

Между тем Рим тех дней представлял собой зрелище печальное — слишком чудовищна, грандиозна была катастрофа его государственного и военного падения и последующей затем варваризации. Былой Первый Город мира зарос лохматыми, как нестриженые бороды, виноградниками; там, где стояли кресла сенаторов, пасся скот, лежали кучи заботливо собраннного земледельцами навоза. Палантинский холм покрыли разросшиеся сады, в них торчали печальные руины немногих уцелевших колонн и обрушившихся зданий; на Форуме были разбиты огороды, землей и навозом завалены древние мостовые.

Но деспот Фома направился, однако, именно в Рим: в Риме стоял святой престол папы, наместника Христа на земле.

Падение Константинополя было и падением Восточной церкви, то есть исчезновением этого соперника у Рима, концом разделения церквей: патриарх Рима Второго не был теперь страшен патриарху Рима Первого, и изощренным византийским богословам со всей их элоквенцией приходилось признавать и даже обосновывать первенство папы. Выходило, что безбожные турки, обратившие первохристианский грандиозный храм, творение Юстиниана — святую Софию — в мечеть, содействовали изживанию церковного раскола. Неисповедимы поистине пути Божественной Премудрости!

Папа, конечно, имел все основания использовать ситуацию в целях укрепления своей мощи, и в Риме, немедленно вслед за падением Константинополя, объявился старый кардинал Исидор, митрополит Киевский, душа Флорентийской унии, когда-то изгнанный из Москвы великим князем Василием Темным. Исидор был в Константинополе в самый разгар боев за город, однако ускользнул оттуда, удачно набросив свою привлекавшую внимание красную кардинальскую шляпу на чью-то отрубленную голову.

Впрочем, Фома, деспот Морейский, не сразу решил спасаться в Рим — он раздумывал…

К нему во дворец приехал его младший брат, деспот Димитрий, и братья обсуждали, что им делать, — турки подходили все ближе. Зоя Фоминишна запомнила этот разговор.

Деспот Фома сидел в высоком кресле, смотрел в высокое окно на синеющие дали Пелопонесса, Его лицо — оно сохранилось до наших дней в бронзе черт лица апостола Павла на одной из ватиканских лестниц — было печально. Брат Димитрий метался, как тигр, по палате, короткий меч хлопал его по бедру при стремительных поворотах.

— Брат, — горячился Димитрий, — неужели ты побежишь в Рим? Рим — наш враг! Рим наслал на нас грабителей крестоносцев. Латинские варвары сожгли в печах не только обшивку, но и обстановку Великого Дворца, содрали с крыш и расплавили медь и свинец! Рыцари Балдуина похитили наши бесценные святыни — распилили, по кускам распродали крест, тот самый, на котором был распят Христос. Дандоло — венецианский дож, этот слепой столетний разбойник — тащил все, что мог! А франки? Франки похитили и в Венеции заложили святой терновый венец господень за тринадцать тысяч византов! О, проклятые могильные черви — какое кощунство! Ты говоришь, что турки неверные — но чего стоит вера латынян? Священные сосуды из святой Софии — золото и серебро — они перелили и перечеканили в монету… Они продали франкскому королю Людовику обломок святого копья, которым был пронзен пречистый бок Христа!

И когда мы, Палеологи, изгнали их из Константинополя — кто помогал и давал советы латинскому их императору Балдуину? Папа Римский. И где? В Риме! А разве папа помог нашему старшему брату, царю Константину, против турок?

— Но скажи, брат, что же нам сейчас делать? — тихо спросил Фома. — Надо бежать! Куда? Ведь турки скоро ворвутся и сюда… Они у Коринфа! Они рвутся в Италию! Папе придется обороняться от них! Они угрожают и ему! Поэтому он и поможет нам!

--">