Николай Гаврилович Жданов - Минута истории

мягко пенится в граненой кружке, вокруг пахнет дрожжами и солодом.

Буфетчица Клава наливает обоим по большой кружке и ставит на клеенчатый стол, единственный в ее заведении. Закуски подходящей нет, и Шуралев берет две шоколадки «Счастливое детство».

Стул для Любашки высок, она сначала ложится на него животом, потом подтягивает одно колено, переворачивается и садится. Дед пьет, сунув в кружку усы. Любашка же сначала съедает свою шоколадку, а потом тоже тянется к пиву. Но едва отхлебнув из кружки крохотный глоток, вся она передергивается и трясет головой, как кошка, лизнувшая горячего молока.

— Не будешь? — спрашивает погодя Шуралев и придвигает Любашкину кружку к себе.

Отпив половину, он вытирает ладонью усы.

— Врет все, — бормочет он с прежней обидой. — Забыл я этой Анфисе у Керенского справку взять: «Так, мол, и так, — приходил ко мне Шуралев во дворец, да я его не дождался, удрал». — Дед презрительно усмехается и без всякой видимой связи заявляет: — Бабы, они и есть бабы, Любашка.

Он медленно допивает кружку до дна и с тяжелым стуком ставит на стол. Шоколадка же так и остается лежать на прежнем месте.

— Ты не будешь? — с удивлением и с плохо скрываемой надеждой спрашивает Любашка.

— Чего? — не сразу догадывается дед. — А!.. Ты ешь, Любашка. Бери, я этих сладостей не употребляю.

Он сосредоточенно собирает со стола мокрую сдачу, положенную буфетчицей. Любашка же опять поворачивается на живот и соскальзывает со стула.

— Ну, пошли! — Шуралев берет внучку за руку, и они вместе направляются к выходу.

— Ой, дедушка, масло забыли! — спохватывается Любашка.

Но буфетчица Клава уже подает их бутылку.

— По дороге не разлейте, а то бабушка Татьяна заругается!

Примечания

1

Комната Военно-революционного комитета.

(обратно)

2

Настоящая глава почти полностью соответствует тексту воспоминаний А. Г. Шлихтера. См. сборник «Живой Ильич». Ленинград, издательство «Красная газета», 1925. А. Шлихтер. Ильич, каким я его знал. — Примечание автора.

(обратно)
--">