Ирина Иосифовна Сукневич - Битва на поле Куликовом

а князю Володимеру — третью часть доходов с нее.

Теперь проснулся митрополит Алексий. Быстро поднялся, торопливо осенил себя крестным знамением. Ночь еще, чернота… Алексий подошел к божнице, перед которой мерцали лампады, и трепетные язычки пламени отражались в драгоценных камнях на окладах икон. Митрополит опустился на колени, и тихая, страстная молитва наполнила опочивальню, молитва об успокоении души усопшего великого князя Ивана Ивановича.

…Уже и утро серым светом заглянуло в оконца. Не до сна теперь. Думы о девятилетнем Дмитрии, коего надлежит ему, митрополиту всея Руси, сделать великим князем, не дают Алексию покоя.

Знал митрополит: сильные у малолетнего московского князя супротивники. Михаил тверской, князья суздальско-нижегородские, Олег рязанский — они главная помеха на пути Дмитрия к великому престолу.

Разгоняли сон митрополита думы и о том, как объединить Русь под началом Дмитрия. Тяжко будет. Ведь нет ничего дороже иным князьям их удельной независимости.

Раздоры на русской земле между князьми, спор, порой кровавый, распри делают Русь беззащитной перед полчищами татарскими.

Какой хитростью, какой силой избавиться от ига ордынского?

…Уже заалело в оконцах — вот-вот встанет солнышко. «Как-то там мои княжичи? — подумал митрополит. — Детский сон под утро крепкий».

* * *

Но не спали уже княжичи. Дмитрия ни свет ни заря разбудили голоса младших братьев. Открыл он глаза и увидел: двоюродный его брат Владимир расставляет на полу ярко раскрашенных коников, Иван к себе их тянет. Мальчики ссорятся.

Спрыгнул Дмитрий с высоких пуховиков, подошел к братьям:

— Вы чего тут? — спросил, как старший.

— Да-а-а… — затянул Иван. — Володимер говорит, что у меня кони ордынские, а сам я Щелкан. Не хочу!

— И я не буду Щелканом! — упрямо сказал Владимир.

Дмитрий посмотрел на двоюродного брата — был он на три года младше его. А Иван так совсем маленький, обижать его негоже. Как правильно, по справедливости рассудить?

— Пусть вот как будет, — сказал Дмитрий. — Глядите! — Он взял игрушечного всадника, сидящего верхом на широкогрудом коне. — Вот он, Щелкан!

Младшие братья рассмеялись: хитер наш Дмитрий!

— Ты, Володимер, — продолжал Дмитрий, — обратись в бесстрашного Дюдко, а вот здесь речка протекает. — И он указал на дальний угол комнаты.

Владимир быстро стянул с резной лавки ярко-синее сукно и побежал расстилать его в указанное Дмитрием место — вот вам и речка! Теперь надо кобылицу напоить. И мальчик повел коня на водопой.

Дмитрий взял лошадку с всадником, который был теперь Щелканом, и татарин поскакал прямо к коню Дюдко.

— Отдавай кобылицу! — закричал Дмитрий.

Конь Владимира поскакал быстрее. Щелкан не отставал.

— Моя сила татарская сильней твоей, лучше отдавай! — Дмитрий протянул руку к конику. Сунув в рот два пальца, свистнул, будто бы Щелкан, разбойничьим посвистом.

Иван пронзительно завизжал, и оба мальчика начали отнимать у Владимира коня.

Владимир упал на коника, чтоб защитить его своим телом, и отчаянно отбивался от наседавших на него братьев. Когда же мальчик почувствовал, что рослый и сильный Дмитрий одолевает его, закричал:

— О мужи тверские! Помогите!

Иван тут же переметнулся на его сторону: он прыгнул на спину Дмитрия, прижавшего к полу Владимира, и, крепко обхватив его шею, изо всех сил потянул на себя.

Дмитрий, не ожидавший нападения, откинулся назад. Мгновенья было достаточно, чтобы быстрый Владимир вскочил на ноги и побежал к двери.

— Бей в колокол! — крикнул он Ивану.

Дмитрий догнал Владимира, и они снова, вцепившись друг в друга, покатились по полу.

— Дили, дили! Бом, бом! — во весь голос кричал Иван, размахивая руками, словно раскачивал колокол. И внезапно замолчал: в дверях стоял митрополит Алексий. Мальчик на мгновенье замер, потом бросился, стуча босыми пятками, к своей высокой постели, поспешно взобрался на нее и юркнул под одеяло.

Дмитрий и Владимир, раскрасневшиеся и виноватые, смиренно стояли, не в силах решить: искать ли, как Иван, спасения в постели или прощения просить и благословения. Знали: грех играть в исподнем белье, не сотворив молитву и не умыв лица.

— А мы тут татар били, — робко начал Владимир.

Отец Алексий сдержал улыбку, оглядывая разбросанных на полу коников, подушки, валики, опрокинутые табуретки.

— Мы будто тверичи, — поддержал брата --">