(Атенаис Мерсье) - Девять каменных плит (СИ)

в голосе оружия слух отчетливо улавливает полутрель-полущелчок, который издает взведенный арбалет.

— Раз, — говорит рыцарь в белом сюрко, точно также упирая арбалет в землю, и длинные черные кудри скрывают узкое загорелое лицо, когда он на несколько долгих мгновений склоняет голову. — Два, — храмовник натягивает тетиву одним движением, которое Ариэль едва успевает разглядеть и теперь глупо хлопает голубыми глазами, удивляясь такому проворству. — Три, — короткий арбалетный болт ложится в узкий выточенный желоб, а в следующее мгновение — еще одно движение, которое нерасторопный оруженосец едва не упускает из виду – болт с резким свистом срывается со вскинутого к плечу оружия, попадая точно в голову соломенного чучела. — Замешкаешься хоть на мгновение, и считай, что ты уже мертв. Понял?

Оруженосец Ариэль — с шапкой буйных черных волос и наивным взглядом на мир – вновь хлопает глазами и просит:

— Покажи еще раз.

Рыцарь Ариэль — с короткой курчавой бородой и мозолями от тетивы на пальцах — стреляет молча, но каждый раз повторяет в мыслях три коротких отрывистых слова.

Раз. Два. Три.

Арбалетный болт летит вверх — тяжелое, блестящее металлическими плечами оружие бьет до самого верха грубой, шершавой на ощупь каменной стены — и вонзается в грудь под щегольской позолоченной кольчугой. Из приоткрытых губ вырывается хрип и кровавые, рубинами на солнце, капли, сарацин выпускает из ослабевших пальцев рукоять посверкивающей точно такими же кровавыми рубинами сабли и валится вниз со стены, прямо на поднятые вверх граненые наконечники копий. Те пробивают безвольное тело сразу в четырех местах, и на спрессованную в гранитную плиту землю несколько мгновений хлещет струями багровое и темное.

Ариэль не видит лица под тяжелым, с узкой крестообразной прорезью, топфхельмом, но знает, что голубые глаза сейчас пылают горячкой боя, а четко очерченные губы в обрамлении короткой черной бороды расходятся в гордой улыбке при виде меткого арбалетного выстрела.

Раз. Два. Три, — повторяет про себя мальчик-оруженосец, раз за разом взводя и вскидывая к плечу тяжелый арбалет, пока у него не начинает ломить спину от постоянных наклонов, а на пальцах не лопаются кровавые мозоли.

— Довольно, — качает головой храмовник, нахмурив остро изогнутые брови, и длинные волосы скользят по ткани на плечах и груди, на кипенно-белом сюрко приобретая иссиня-черный оттенок. — Меры ты, верно, не знаешь. Что ж, и этому научим.

Кожаный ремень арбалета оттягивает плечо покачивающегося в седле рыцаря, но чувство ноющих под этой тяжестью мускулов ему привычно и даже приятно. Вздумай враг выглянуть из-за очередного бархана, и свист одинокого болта за долю секунды оборвет его жизнь. Арбалет привычен Ариэлю не меньше меча, и ни усталость, ни слепящее глаза южное солнце не заставит замешкаться и опоздать даже на мгновение.

— Но ведь, — робко говорит мальчик-оруженосец, проглатывая очередную ложку сытной мясной похлебки, — Церковь запрещает использовать арбалеты.

— А Устав Ордена запрещает сражаться с христианами, — весело хмыкает храмовник, ставя локти на массивный дубовый стол и сцепляя пальцы в замòк. — Но если Господу будет угодно, чтобы я вновь пересекся на своем жизненном пути с наследничком нашего покойного отца, то я этого наследничка еще и не так охажу. Чтоб он наконец-таки отучился поднимать руку на детей.

— Устав запрещает? — робко повторяет оруженосец, вспоминает удар сжатым до побелевших костяшек кулаком и капающую на деревянный пол кровь и думает о том, что храмовник может и поплатиться за свое заступничество за почти чужого ему мальчишку.

— Что ж, — усмехается рыцарь, и пронзительно-голубые глаза вспыхивают совсем непонятным Ариэлю весельем. — Если Фабьена что-то не устраивает, то он всегда может пожаловаться моему Магистру. Если смелости, конечно, хватит. Ешь давай, болтун.

— Простите, мессир, — извиняется мальчик и неловко задевает деревянной ложкой дно миски.

— Льенар, — отвечает храмовник совсем другим, до странности мягким тоном, и оруженосец послушно исправляется:

— Мессир Льенар.

— Нет, — качает головой храмовник, и с плеча соскальзывает длинная вьющаяся прядь. — Просто Льенар.

--">