Светлана Сергеевна Лыжина - На руинах Константинополя. Хищники и безумцы

на внутренней стороне рва насыпали вал. С этого места хорошо просматривались оборонительные стены города, которые предстали перед султаном неожиданно. Едешь-едешь по равнине — впереди ничего нет, кроме твоих же войск, и вдруг из-за горизонта разом поднимается мощная линия укреплений: две зубчатые стены. Передняя стена — пониже, задняя — повыше, с идеально правильными четырёхугольными башнями, стоящими на одинаковом, точно выверенном расстоянии друг от друга. Взглянешь вправо, а затем влево, но не увидишь, где укрепления образуют угол — они тянутся и тянутся вдаль, и лишь карта уверяет, что эта удивительная постройка вовсе не так огромна.

Наверное, такие же чувства испытал Искендер Двурогий^[1]при виде стен Вавилона, но Вавилон сам открыл ворота великому завоевателю, а этот город, «матерь вселенной», не желал сдаваться без боя, ведь Мехмед ещё не проявил себя подобно Искендеру. «Ничего, — думал юный султан, — скоро этот город увидит, кто я».

Ещё раз окинув взглядом линию укреплений и место лагеря под чистым весенним небом, Мехмед вдруг услышал в голове вопрос, произнесённый таким знакомым голосом на языке румов^[2]: «Ах, мой мальчик, зачем же ты всё это затеял?»

Юный султан улыбнулся и мысленно ответил на том же языке: «Учитель, ты всё ещё надеешься отговорить меня? Но я уже спрашивал тебя и повторяю: чего же ты ждал после того, как столько рассказывал мне об этом городе? Ты столько раз говорил, что он прекрасен. Несмотря на признаки упадка, этот город всё ещё полон чудес. Нет ничего удивительного в том, что я желаю сделать Константинополь своим. Но не беспокойся: с его жителями я обойдусь милостиво. И под моей властью этот город снова станет великим. Он сделается столицей великой страны, как и полагается такому городу, но теперь это будет не страна ромеев, а страна османов».

Вот уже два года, как учителя не было рядом, но Мехмед помнил его — светловолосого, очень красивого рума, который учил своего воспитанника языку румов и «философии», которую считал искусством познавать жизнь. Учитель появился, когда Мехмед после первого неудачного правления был отправлен отцом прочь из столицы, в дальний дворец — продолжать обучение наукам — и словно остался один на один с тысячей врагов.

Рядом не было ни Заганоса-паши, ни Шехабеддина-паши, чтобы позвать их на помощь. Был лишь строгий мулла, который бил Мехмеда палкой по спине за каждую провинность. А ещё было множество учителей, которые не верили, что их ученик способен научиться хоть чему-нибудь, — они считали его дураком и упрямым ослом.

И вдруг на смену одному из тех учителей, не верящих в своего ученика, явился красивый улыбчивый рум, который в первый же день сказал, что считает Мехмеда способным. Приветливая улыбка рума действовала почти как колдовство, освещая всё вокруг. А может, источником чудесного света был сам этот человек благодаря светлым волосам и светлой одежде? Носить тёмную он нарочно избегал, не любил её.

Мехмед и сам не вполне понимал, как так получилось, но очень скоро этот рум стал для него единственным истинным другом. Помнится, Шехабеддин-паша когда-то сказал: «Если хочешь, чтобы друг появился, то он появится. Надо лишь держать своё сердце открытым и, если достойный человек предложит дружбу, не отказываться».

Мехмед так и сделал. Принял учителя-рума с открытым сердцем и не говорил «нет», когда учитель дал понять, что между учителем и учеником могут возникнуть совершенно особые отношения, которые не сравнить ни с чем. «Это больше, чем дружба, и крепче родственных связей» — так говорил рум, и его хотелось слушать, ведь он был не только красив, но и мудр.

Красота и мудрость редко сочетаются в одном человеке. Обычно этим свойством обладают лишь пророки^[3], поэтому Мехмед внимал своему учителю, как внимал бы пророку, верил каждому слову.

К примеру, учитель убеждал, что среди румов много достойных людей. Говорил, что не только Искендер заслуживает внимания и уважения, но и многие другие. И таких румов следует искать не только в далёком прошлом, но и в настоящем.

Даже сейчас, когда румы переживали не лучшие времена, всё больше подпадая под власть турок, не следовало использовать это для того, чтобы погубить румов окончательно. Учитель — прежде всего собственным примером — доказал, что даже сейчас у румов есть чему поучиться, они могут многое предложить.

Это чем-то напоминало слова --">