Владимир Александрович Андриенко - Сестра самозванца

Белом городе сразу за Неглинкой у самого Кремля. Дом большой, добротный. Подклети и клети, предназначенные для хозяйственных нужд, сложены из камня, а верхние этажи, где комнаты и горницы, были деревянными. Оно и понятно – жизнь в деревянных комнатах считалась здоровее.

Шишкин с завистью смотрел на хоромы Клешнина.

«Вон как живет царский оружничий! Не мне чета! И слуг у него много и всякой рухляди несчитано. И дочек как у меня трое. Небось, от женихов отбоя нет. Не то, что мои бесприданницы».

Дом Клешнина был огорожен высоким забором. Шишкин подошел к воротам и постучал рукоятью сабли. Залаяли псы, и отворилось воротное окошко.

– Кого бог принес? – послышался голос привратника.

– Дьяк Посольского Приказа Василий Шишкин к боярину!

– Чего? – переспросил привратник.

– Али не расслышал, старый пень? Дьяк Посольского Приказа к боярину по государеву делу!

Старик отворил калитку и впустил Шишкина.

– Коли по делу государеву, то доложу про тебя господину. Но боярин наш гневен нынче. Смотри, как бы тебе батогов не отведать, дьяк.

– Ты только доложи про меня, мил человек. А дальше моя забота.

Старик ушел и передал слова дьяка слугам.

Скоро к Шишкину вышли. Это был ключник оружничего именем Неждан.

– Заходи! Иди за мной! Боярин ждет тебя немедля!

Шишкин вошел в дом…

***

Царский оружничий, высокий средних лет мужчина, плотного сложения, с красивым лицом, обрамленным русой бородой, был верным человеком Годунова. Потому хитрый дьяк знал, как начать разговор.

– Ты назвался дьяком Посольского Приказа? – спросил он, внимательно изучая Шишкина.

Дьяк низко поклонился.

– Ты сказал государево дело? – снова спросил Клешнин дьяка.

– Знаю дело государево! – сказал дьяк и перекрестился на образа.

– Государево?

– Да, господине.

– Имя?

– Василий Шишкин!

– Отчего ко мне пожаловал? Отчего не в Приказ? – спросил оружничий.

– Я покинул свой пост тайно, господине! В Приказе меня беглым объявят и к батогам приговорят.

– И верно сделают!

– Дак коли за службу такое положено, то готов я отвечать перед государем! – сказал дьяк.

Клешнин смягчился.

– Ишь ты, каков гусь. Ладно! Говори дело!

– Я сюда примчался, как мог быстро. Один ехал без провожатых. Ни волков, ни разбойников не убоялся.

– И с чего это?

– Изменное дело на великого государя! Дело важное и страшное!

Клешнин встрепенулся.

– Не врешь? – строго спросил он.

– Не вру! – дьяк еще раз перекрестился. – Сведения имею точные. Появился на землях Речи Посполитой некий беглый из Московии. Именует себя Димитрием Иоанновичем!

Клешнин приблизился к Шишкину. Он схватил его за ворот кафтана.

– Ты что сказал, пес?!

– Изменное дело, господине. И того беглого в замке князя Вишневецкого приютили.

– Верно ли сие?

– Вот те крест! Назвался тот бродяга сыном умершего царя.

Клешнин отпустил дьяка.

– Но всем ведомо, что умер Димитрий Иванович больше десяти лет назад!

– То всем ведомо, – согласился дьяк. – Но тот бродяга сказал, что де избегнул смерти он, и вместо него был убит иной. А его верные слуги спрятали.

– И тому поверили?

– Дак коли в замке Вишневецкого того бродягу приняли с почетом? Сам посуди, господине. Князь Вишневецкий Рюрикова корня. Сын Грозного – Рюрикова корня, но старшей ветви. А стало, признал князь родство, и признал, что сей самозванец первый из ныне живущих Рюриковичей.

– Пойдем со мной в горницу, дьяк. Там все обскажешь. И коли не соврал, то быть тебе в большом почете за верность! В том слово даю.

Дьяк рухнул на колени и обхватил руками ноги Клешнина.

– Да я все сделаю, господине! Ты не сумлевайся!

– Встань! Не время сейчас по полу ползать! Дело ждет…

***

Дьяк Шишкин все поведал Клешнину. Надеялся он, что оружничий допустит его до самого царя. Но Клешнин задумал иное.

– Ты, мил друг, службу царю сослужил! То добро! Но надобно тебе еще послужить.

– Я готов.

– Ты сразу ко мне прибыл?

– Да, господине.

– Дома не был?

– Нет, господине.

– И женка твоя не видала тебя?

– Нет, господине.

– И не знает о том, что ты на Москве?

– Нет, господине.

– Добро! Скоро, дьяк, быть тебе в большом почете. Быть тебе думным дьяком при государе!

– Да я… да я готов… да я заради государя…

Шишкин бухнулся на колени и захотел облобызать руку Клешнина. Но тот властно вернул его на --">