же ночью их полк получил приказ с рассветом перейти в наступление. Это было ранней весной 1944 года после снятия блокады Ленинграда. И только после окончания войны Степан разыскал Машу в одной деревушке Ленинградской области.

Он вспомнил, как пришел к ней в дом, и как она, увидев Степана в окно, спряталась и не хотела, чтобы он увидел её покалеченную войной. У Маши было тяжелое ранение правого плеча, ампутация левой ступни и ампутация правой кисти руки. Степан узнал об этом еще в госпитале, где ей делали операции.

Когда Степан вошел в дом Маши, а это было 9 мая 1946 года, то за столом сидели все родные Маши, а один стул стоял пустой. Степан представился, сказав, что он Степан Зуев и что он однополчанин Маши.

Наступила пауза. Все смотрели на Степана, на его статную высокую фигуру, на его сверкающие на груди награды и молчали. И только девочка лет шести, видимо, чья-то дочка, тихо сказала:

— А тетя Маша спряталась за печкой в маленькой комнате…

И показала на дверь своим маленьким пальчиком. И мама Маши Дарья Сергеевна протянула руку и открыла дверь, как бы сказав:

— Она там.

Степан вошел в комнату. Там за кирпичной печкой сидела и тихо плакала Маша. Степан, не говоря ни слова, взял Машу на руки. Она, по-детски всхлипывая, уткнулась лицом ему в грудь, обхватив его за шею.

Так они вдвоем и предстали перед родными.

Степан от волнения молчал и не мог вымолвить ни слова. Он правой рукой держал Машу, как ребенка, а левой рукой гладил ее по волосам. И, наконец, он проговорил:

— Маша — моя боевая подруга. Я помню ее красивую и веселую, и не она виновата в том, что сделала с нею война. Я еще тогда ее полюбил, да и сейчас люблю больше жизни? И впредь буду любить ее и беречь. И прошу вас, дорогие родители Маши, разрешения на наш брак, если, конечно, Маша согласна.

Маша, сидя у Степана на руках, молчала, тихо всхлипывая, и в знак согласия с его словами только крепче обняла его за шею.

Наступила пауза.

— Поверьте, я никогда и ни в чем ее не обижу, — продолжал Степан.

— Да, ладно, чего уж там, — промолвил отец, — а ты, Мария, чего молчишь?

— Знакомьтесь. Это мой фронтовой товарищ, — проговорила Маша, освобождаясь от объятий Степана и поправляя кофту.

Родные и близкие Маши, собравшиеся праздновать День Победы сегодня, познакомились с внезапно появившимся у них Степаном. Выпили за знакомство, разговорились. Степан произнес тост за Победу и встал, и все поднялись за столом. Потом еще пили и пели в этой шумной праздничной многоголосице….

* * *

Степан вспомнил, как через неделю после празднования Дня Победы он нес Машу до сельсовета, и после регистрации брака обратно до самого дома. Дарья Сергеевна и Иван Петрович сопровождали молодоженов. Родители взяли с собой стул на всякий случай, если Степан устанет, но стул потребовался самому Ивану Петровичу с его больными ногами.

* * *

Маша родила Степану двоих детей, дочку Дашу и сына Ванечку, названных так в честь ее родителей. И вот сейчас они стоят за спиной отца и тихо плачут, а его верная подруга и жена Маша лежит в этой сырой земле.

Все давно разошлись уже после похорон Маши, и только Степан стоял на коленях перед Машиной могилой и плакал, по детски всхлипывая. Он как бы потерял счет времени, и вся его жизнь будто бы сложилась в этот промежуток времени; он перестал ощущать и слышать всё происходящее, и медленно стал входить в то состояние, когда всё становится ему безразлично.

Зачем теперь ему жить без Маши, всё кончено, и весь белый свет стал ему ненавистен. Степан стал входить всё глубже и глубже в состояние безысходности.

Вдруг он почувствовал, что кто-то гладит его по волосам. Степан поднял голову и не поверил своим глазам, — перед ним стояла его Маша в военной форме со своими наградами. Пилотка со звездочкой слегка наклонилась в правую сторону, а с левой стороны торчал непокорный локон. Степан подумал, что он сходит с ума, он хотел протереть заплаканные глаза, но руки его были испачканы землей. Тогда он сильно тряхнул головой, но видение не исчезло. И снова окинув взглядом видение, Степан понял, что перед ним стоит его дочь Даша, одетая в военную форму матери. И только сейчас он понял, как же дочь похожа на свою мать. Всё то же, только нет той озорной улыбки Маши Пашковой, младшего сержанта.

Даша поняла, как её перевоплощение подействовало на отца, и она тихо сказала:

— Папа, пошли домой.

— Да, да, Даша, --">