Вадим Седельников - Николай Коробицын

нижним чинам выдавать по перекличке, кто не берет — другому за него не отдавать, а заплатить деньгами по расчету.

— Главное правление напоминает Вам вообще Ваш долг, что Вы обязаны вести себя во всех случаях честно, порядочно, доброхотно ко всем, трезво и предусмотрительно, чего Главное правление от вас в полной мере и ожидает, наделся от расторопности и усердия Вашего иметь желаемые плоды, за кои Вы можете ожидать соответственного воздания.

— Из вверенного Вам компанейского капитала ничего в собственную пользу не употребляйте, кроме определенного Вам, так равно и за тратою от течи, подмочки или иного какого повреждения прилежно усмотреть и предостерегать, как выше предписано.

28 мая в Кронштадт прибыли корабли «Надежда» и «Нева», которым предстояло отправиться в первую российскую кругосветную экспедицию. Они были куплены в Англии специально посланным туда капитаном Юрием Федоровичем Лисянским. Для поправления такелажа и приготовления к путешествию оба корабля вошли в устье канала Кронштадтской гавани.

С первых дней июня из Петербурга в Кронштадт стали отправлять предназначенный для этих судов товарный груз и провизию для экипажа. Погрузка товаров началась с середины июня и продолжалась до 7 июля. Ею руководили временная контора и приехавший в Кронштадт один из содиректоров компании Евстрат Иванович Деларов, давний знакомый Коробицына.

Сам же Коробицын находился в Петербурге и следил за отпуском товаров для кораблей. Нужно было вести канцелярские дела, составлять отчетность, подписывать требования и накладные.

«Нева» и «Надежда» походили на плавучие музеи и библиотеки. Картины, статуи, машины, в том числе машина электрическая, научные приборы — все это следовало доставить в Русскую Америку. Произведения русских писателей, художников, ваятелей и мастеров-механиков совершали первый путь вокруг земного шара.

Российская академия наук жертвовала русским читателям в западном полушарии 219 книг. В их числе были сочинения Михаила Ломоносова, труды исследователя Камчатки Степана Крашенинникова, «История Российская от древнейших времен» Михаила Щербатова, издание 1734 года «Описание о Японе, содержащее в себе три части…».

Один из жертвователей подарил целое собрание книг о путешествиях иноземных мореплавателей Джеймса Кука, Джорджа Ванкувера, Жана Лаперуза, а также книги по истории Америки, Индии, Китая, Японии и других стран. Литератор Иван Дмитриев передал в русские владения в Северной Америке собрание своих басен и сказок. Было также отправлено издание поэм Михаила Хераскова и множество других книг.

Двенадцать картин лучших живописцев: Николая Уткина, Антона Лосенкова и других, 58 картонов и листов рисунков, изображение памятника полководцу Суворову, принесенное в дар Александром Бестужевым, отцом будущих декабристов, чугунный бюст Екатерины II — вот далеко не полный список предметов искусства, принятых на борт «Невы».

На остров Кадьяк отправлялись печати Русской Америки, медали для награждения героев исследования Аляски и пакет с указом о переименовании острова Ситка в остров Баранова.

В один из дней июня Коробицын приехал в Кронштадт представиться командиру корабля «Нева» капитан-лейтенанту Лисянскому.

Два стройных судна «Надежда» и «Нева» стояли рядом. На них были по три чуть-чуть наклонные мачты, из которых две передние — фок- и грот-мачты — были с реями, а задняя — бизань-мачта — была голая, без рей, на ней могли ставить только косые паруса.

На судне раздавались стук топоров и молотков, визг пил, лязг цепей. По палубе сновали плотники и слесари, конопатчики и маляры. Матросы в синих мокрых от пота рубахах спускали в трюмы солонину в бочках, галеты в ящиках, сливочное масло в запаянных железных банках, крупу, соль, муку, горох в кулях. Погрузка шла полным ходом.

На шлюпе «Нева» приятно пахло соломой. Стоявший у входа в капитанскую каюту молодой вестовой доложил капитану и впустил Коробицына в каюту. Юрий Федорович Лисянский, сидевший за небольшим письменным столом, поднялся навстречу и крепко пожал ему руку. Лицо по-флотски подтянутого капитана было тщательно выбрито и обрамлялось бакенбардами. Коробицын бегло окинул взглядом светлую каюту, богато отделанную щитками из нежно-палевой карельской березы.

Во время непродолжительного разговора Коробицын отметил про себя доброжелательность Лисянского, его эрудицию, --">