Доминго Фаустино Сармьенто - Факундо

привычкам детей изучаются идеи и мораль их отцов? И разве ничего не означает для Философии и Истории изуче­ние этой извечной смуты испаноамериканских народов, этой очевидной нехватки политических и экономических способностей, из-за чего они вынуждены плыть по бурным волнам без точного направления и ясной цели, сами не сознавая до конца, по какой причине у них нет ни дня отдыха и что за враждебная длань швыряет их в роковой вихрь, влеку­щий вопреки собственной их воле в злоключения, которых они не в си­лах избежать? Разве не стоит узнать, почему в Парагвае, стране, опу­стошенной властью умудренного иезуитства^[18], некий мудрец^[19], поки­нув стены старинного Университета Кордовы^[20], открывает новую стра­ницу в истории заблуждений человеческого духа, запирает целую нацию в диких лесах и, уничтожая тропинки, ведущие в этот загадочный Ки­тай, прячется сам и на протяжении тридцати лег прячет свою пленницу в глубинах американского континента, не позволяя ей издать ни одного звука; наконец, после того как он умирает от старости, смертельно ус­тав от этой застойной жизни, устав жить, попирая покорный народ, этот народ слабеющим, едва слышным голосом может прошептать тем, кто оказался поблизости: Я все еще жив! Но сколько страданий я перенес! quantum mutatus ab illo^[21] Как изменился Парагвай! Сколько ссадин и ран оставило иго на горле народа, не оказавшего сопротивления! Так разве не заслуживает изучения картина Аргентинской Республики, кото­рая после двадцати лет внутренних потрясений и разнообразных попы­ток устроения, извергает наконец из своего чрева, из самой глубины сво­ей души в лице Росаса того самого доктора Франсиа^[22], только более крупного, большего масштаба и более враждебного, если только это воз­можно, идеям, обычаям и цивилизации европейских народов? Не обнару­живаются ли в нем та же злоба против всего иностранного, та же идея не­ограниченного самовластия, столь же дерзкий вызов всему миру, его осуж­дающему, да сверх того исконная дикость, жестокий хладнокровный ха­рактер и неодолимая воля, способная, подобно Сагунто и Нумансии^[23] при­нести в жертву свою родину, готовая, подобно Испании Филиппа II^[24] и Торквемады^[25], отречься от будущего, от звания просвещенной нации. Случайность ли это, неожиданное отклонение, вызванное появлением на театральных подмостках мощного гения, подобно тому, как планеты, при­тягиваемые иной появившейся звездой, сходят с орбиты, в то же время не теряя притяжения центра своего движения, который потом вновь об­ретая преимущество, заставляет их вернуться на прежний путь? М-е Гизо^[26] произнес с французской трибуны: «В Америке две партии: пар­тия европейская и партия американская, последняя сильнее», и, когда его извещают, что французы взялись за оружие в Монтевидео, связав свое будущее, жизнь и благополучие с победой европейской цивилизован­ной партии, ограничивается таким добавлением: «Французы слишком любят вмешиваться в чужие дела и связывают свою страну обязатель­ствами с другими правительствами». Благодарение Богу! М-е Гизо, исто­риограф европейской Цивилизации, который определил новые силы, из­менившие романскую цивилизацию и проник в лабиринты средневековья, чтобы показать, как французская нация становилась горнилом, в кото­ром выплавлялся в смешении разнородных элементов современный дух, Гизо, министр французского короля, объясняет глубокую симпатию, су­ществующую между французами и врагами Росаса, только тем, что «французы слишком любят вмешиваться в чужие дела». Другие амери­канские народы, которые равнодушно и бесстрастно взирают на борьбу, узнав о готовности одной из аргентинских партий^[27] заключить союз с любыми европейскими силами, способными оказать ей поддержку, ис­полненные негодования, в свою очередь восклицают: «Эти аргентинцы слишком дружны с европейцами!» А тиран Аргентинской Республики довершает эту фразу и придает ей официальный характер: «Предатели Америки!» «Верно,—повторяют все,—предатели, точное слово!» Да,— говорим мы,— это точное слово, мы предатели Америки испанской, абсолютистской, варварской! Вы никогда не слышали слова дикарь? — оно витает над нами. Речь идет именно об этом: быть или не быть дикарями. Но, может быть, Росас всего лишь отклонение, редкостное, чудовищное явление? Нет, напротив, это явление социальное, формула бытия целого народа. Но тогда зачем вы упорствуете в --">