Хайдар Маратович Байзаков - Пасынки Степи

палач в одном лице не сразу поспешил домой. Не хотел, чтобы семья видела его в таком состоянии. Сняв по пути душащий галстук и спешно пройдя квартал, он в знакомом заведении залпом выпил сто граммов коньяка, не чувствуя обжигающую жидкость.

После этого происшествия мужчина был удивлен резко проявившимся интересу к нему со стороны жителей дома, а особенно, со стороны молодых женщин. Сталкиваясь во дворе, одинокие мамаши с детьми, да и просто дамочки приветливо и многозначительно улыбаясь здоровались, провожая его взглядами.

Обычным вечером, ужиная всей семьей, Аманжол недоуменно говорил жене.

– Представляешь? Какой-то сосед полчаса нес всякую чушь мне про ситуацию со своей машиной. В конце пожаловался, что проблемы с установкой на учет.

– А ты? – подкладывая дымящий кусок мяса в тарелку мужа, спросила Асем.

– Я в замешательстве. Не стал спрашивать, почему это он мне все рассказывает. Тактично головой покивал его проблемам и ушел.

– Так теперь весь дом думает, что ты прокурорский, – спокойно ошарашила новостью жена.

– А!? – муж резко вскинул голову, отрываясь от вкусного жаркого.

– Так и есть. После того случая в чате такое оживление было. Все строили догадки, кто ты и в конце концов решили, что с прокуратуры.

– Да ну? – откидываясь на спинку кухонного стула, протянул удивленно он.

– Что за случай? Что за случай? Почему мы не знаем? – перебивая друг друга, громко спросили дети.

– Ваш папа проучил одного негодяя.

– О, наш папа супергерой! Как Человек-Паук.

Уже поздно ночью в спальне расслабленная и довольная Асем, доверчиво склонившись над засыпающим мужем, загадочно прошептала:

– А больше всех в чате женщины одинокие тобой интересовались.

– Угу, – не раскрывая глаз, чтобы не выдать себя, пробурчал Аманжол.

– Что «угу»? Смотри у меня, – хлопнула ладошкой по груди мужа Асем, играя роль ревнивой жены.

– Ладно, спать давай. Завтра рано вставать.

– Да, этот полет в Атырау такой неудобный.

За себя же мужчина не переживал. К раннему утреннему рейсу он был готов. В последнее время он стабильно просыпался в три-четыре часа ночи в тревожном состоянии, иногда в холодном поту. Потом до утра просто лежал перед включенным телевизором, бесполезно стараясь уснуть. Состояние усталости начинало проявляться только днем, после употребления плотного обеда. Он пытался изменить режим, не спать днем. Но все равно снова и снова ночь представала перед его раскрытыми глазами. И до рассвета еще далеко…

* * *

Аманжол из окна машины оглядывал утреннюю весеннюю степь. В отличии от южных регионов атырауская земля была суховата, желтовата. Но он сам давно не видел горизонта.

С больной головой после вчерашнего застолья его везли в Сарайшык. Вчера он по пьяни проговорился, что хотел бы посмотреть ставку казахских ханов. Столицу Ногайской Орды.

И ранним утром за ним заехал водитель на большой белой машине. Водитель, словоохотливый малый рассказывал, что он сам с поселка Махамбет, недалеко от Сарайшыка. Поэтому он оставит Аманжола в древнем городище, а сам дальше поедет к родителям, но на обратном пути через пару часов заберет его. Потому что возвращаться в Астану нужно было в тот же день, после обеда.

Оставив пассажира возле музея, водитель, залихватски газанув на служебной машине, сорвался дальше в степь.

Аманжола мучила жажда с похмелья. Музей был пуст. Рядом не нашлось ни одного магазина. Он спустился к реке, с мыслями о том, чтобы хоть лицо и голову ополоснуть. Заметил странного старика, неожиданно очутившегося рядом. Длинный, как жердь, в рванном халате, тот протягивал старинный кувшин с жидкостью. Вода показалось с каким-то привкусом, но прохладная и приятная. Вдруг стало тяжело ногам, захотелось присесть.

«Ложись, ложись, айналайын, отдохни. Ты долго шел», – убаюкивал голос старца. Аманжол уложил голову на прогретую степь и сознание покинуло его.

ГЛАВА 2 – САРАЙШЫК – ХVI век

Степь! Долгожданная!

Юный джигит верхом на молодой лошади несся навстречу солнцу. Блестящие по утру от росы крепкие копыта сильной кобылицы мягко ложились в пестрый, светло-серый и изумрудный весенний ковер степи. Отвыкший от постоянной верховой езды, привыкший передвигаться пешком по замкнутому дворцу Сарайшыка, всадник с радостью снова ощущал силу конного полета на открытой во все стороны земле. Бьющие прямо в ноздри сладковато-горькие, нежные и терпкие запахи весенних --">