Жан Лаффит - Командир Марсо

который вынужден был покинуть в день мобилизации. Увлекаемый потоком отступавшей, лишенной офицеров армии и лавиной бегущего в панике населения, он понимал только одно: война, которой он не хотел, для него окончена. Он мог теперь свободно возвратиться домой.

Беро, покрыв расстояние в пятьсот километров — пешком, на велосипеде и однажды даже на лафете так ни разу и не выстрелившей пушки, — надеялся обрести в своих родных краях покой и тишину. Но ему это не удалось: он был присоединен к остаткам полка, стоявшего лагерем вдоль реки Дордонь. Беро снова бежал, но какой-то капитан задержал его на мосту в Бержераке. Его отвели в казарму, а затем из Бержерака отправили в Перигё, а из Перигё — в Брив, пункт его мобилизации. После недели томительного ожидания Беро разрешили сменить военную форму на гражданскую одежду.

Наконец, он попал домой и снова увидел свою жену Сидони и сынишку Милу, которому пошел уже седьмой год. Луг еще не был скошен. Зерновые ожидали уборки. Не дав себе передышки, Роже Беро сразу принялся за работу. Он не пытался вникнуть в смысл событий, которые потрясли его страну. Перемирие было подписано. Газеты каждый день твердили о «возвращении к земле». Для Беро этого было достаточно.

Но все же в его жизни произошла какая-то перемена. Он пробыл в армии только десять месяцев, но сколько пришлось ему пережить за это время! С того утра в сентябре 1939 года, когда жена провожала его на вокзале, Роже попал в новый для него, более широкий мир. В этом мире крестьяне и чиновники, торговцы и рабочие, люди с севера и с юга оказались объединены в одно целое — полк. За десять месяцев совместного пребывания в армии эти люди узнали друг о друге больше, чем могло бы дать самое тщательное изучение их жизни. За это время Роже завязал новые дружеские связи. Особенно сдружился он с одним плотником, своим земляком. Однажды тот сказал ему: «Я рабочий, а ты крестьянин, но мы с тобой братья; только те, кто живет плодами нашего труда, могут быть заинтересованы в том, чтобы разъединить нас».

Нового друга Беро — Бастида — называли коммунистом, но он был совсем не похож на тех коммунистов, о которых Роже приходилось слышать раньше. Бастид никогда не требовал, чтобы Беро чем-нибудь с ним делился. Наоборот, он сам платил чаще, чем полагалось в порядке очередности, и во всем, что он говорил, чувствовался здравый смысл. Роже уважал Бастида, считая его честным тружеником, и был убежден, что уж, конечно, такие люди, как Бастид, не придут к нему, Роже, конфисковать ту землю, которую вот уже десять лет он мечтал приобрести.

Вернувшись домой, Беро продолжал поддерживать связь со своим новым другом. Он всегда бывал очень рад, когда Бастид навещал его, и за те месяцы, что прошли со времени их возвращения, они еще больше сблизились.

А в это время члены правительства, обосновавшегося в Виши, произносили речи о прошлых ошибках, разглагольствовали о «революции», которая должна обеспечить права крестьян. Сначала Роже Беро слушал все это благожелательно. Петэн, о котором газеты писали так много хорошего, представлялся ему честным человеком. Но время шло, а арендатор Роже Беро так и оставался арендатором. К молодым Беро переехал дядя Сидони, и это позволило им обработать новые участки земли, но по-прежнему половину урожая приходилось отдавать хозяину. В сущности, в их жизни, как и в жизни других людей, ничего не изменилось. Владелец замка и поместья Мутё господин Распиньяк по-прежнему оставался хозяином той земли, на которой он, Беро, работал в поте лица своего, с тех пор как женился на Сидони. Конечно, Беро не пытался оспаривать права помещика, но он не видел для себя никакой возможности иметь когда-нибудь собственный клочок земли. Родители Сидони, владевшие небольшим земельным наделом в той же округе, могли прожить еще двадцать, и даже тридцать лет. Недалеко от их дома находилась ферма, для покупки которой молодая чета экономила как могла с первых дней женитьбы. Говорили, однако, что господин Распиньяк собирался приобрести эту ферму по любой цене, как только наследники объявят о ее продаже. Это беспокоило Роже Беро и вызывало у него возмущение. Как будто хозяину недостаточно было земли поместья и десяти участков, сдаваемых в аренду! Господин Распиньяк повсюду превозносил правительство Виши, и крестьянину Беро все больше казалось, что в этом правительстве засели друзья помещика. Вот почему Роже Беро стал все внимательнее прислушиваться к --">