Николай Васильевич Логинов - Что было, то было (повести, рассказы)

Лейтенант Федяев уже знал это. Не знала пока страна.

* * *

Пассажирский поезд мчался навстречу солнцу. Луга и поля нескончаемой каймой тянулись за окном.

В вагоне было тесно. Ехали женщины с детьми и без детей — других пассажиров почти не было. Всё перемешалось — плач, уговоры, оханье, шумная толчея…

В одном из купе сидела Ольга — в шинели с зелеными петлицами пограничника, босая. Глядела в окно — и ничего не видела. К ее плечу прислонилась Даша.

Напротив подремывала щупленькая старушка — мать капитана, начальника погранзаставы. Она гостила у сына. И вот… Около нее баюкала куклу девчушка лет четырех — дочурка капитана. Она подергала старушку за платье, прошептала:

— Баушка, не спи.

Та вздрогнула:

— Маленькая, чего тебе?

— Я войны боюсь. Не спи.

— Ладно, не буду… Укладывай свою Катьку…

В купе еще ехали нарядная дама с девочкой-подростком, обросший бородой мужчина, женщина лет тридцати пяти, одетая скромно — она поминутно подносила к заплаканным глазам носовой платок.

Даша развернула на коленях платье — белое с красными цветами. Повернулась к Ольге:

— Всё тут. Да, гляди, с комода еще похватала в сумку безделушек. Как во сне… Ты меня слушаешь, Оля? Ну что ты такая?! Опомнись! Нельзя же… Не вечно это…

Ольга прерывисто вздохнула:

— Лучше молчать — разревусь…

Даша сняла халат, осталась в короткой шелковой рубашке. Прикрикнула на уставившегося бородача:

— Что впялился? Не видал, что ли?!

Тот хмыкнул, отвел взгляд в сторону.

— Возьми, Оля. — Даша подала халат. — Надень. А я — платье. Тебе в него не влезть.

Ольга положила халат на колени.

Сменился за окном пейзаж: с обеих сторон обступил линию лес — ельник с березняком и осинником. Ольга тихо сказала:

— Уснуть бы, покуда не кончится это… Как-то сейчас там?.. Страшно подумать…

Дашу, видать, мучили те же думы. Проговорила в ответ, погрустнев:

— С Лешкой не простилась…

Девочка подошла к Ольге, доверчиво заглянула в глаза. И та, не утерпев, заговорила:

— Куда же ты едешь, Тата?

— К мамочке. — Локотком оперлась о колено Ольги.

— А где она?..

Страшный вой за окном вагона заглушил ответ Наташи. Над самым поездом с ревом пронесся самолет. Раздался взрыв… второй… Поезд резко затормозил. От сильного толчка Ольга ударилась затылком о переборку.

— Бомбит, зверь! — среди испуганных вскриков услышала Ольга сердитый голос бородатого пассажира. Она на миг увидела и его лицо, вдруг ставшее злым, некрасивым.

Все повскакали. Кто-то, не понять — мужчина или женщина, — визгливо кричал:

— В лес надо! Он вернется, гад!

Люди, толкая друг друга, кинулись к выходам. Ольга неловко спрыгнула с подножки, упала, покатилась по насыпи под откос. Тяжело поднялась, вместе со всеми кинулась в лес. Раздувались полы шинели, оголилась грудь. В правой руке трепыхался Дашин халат. Спотыкалась, падала, снова бежала, запыхавшаяся, обезумевшая.

Самолет опять зашел в голову поезда. Слились в адскую музыку вой мотора, взрывы бомб, треск пулемета.

Даша потеряла Ольгу из виду.

А та наткнулась на густой вереск, упала, поползла на четвереньках…

Тишина свалилась неведомо откуда. Все захлебнулось ею — ни звука. Только звенело в ушах — тонко и беспрестанно.

И вдруг нестерпимая боль резанула внизу живота, в пояснице. Ольга вскрикнула. Лицо стало липким от пота. Она правой рукой гладила живот, чтоб утихомирить боль, а запястьем левой закрыла рот — не вырвался бы стон…

К поезду, торопливо переползая валежник, возвращались пассажиры. Над паровозом росло облачко дыма и пара. Тревожный свисток, сзывающий пассажиров, донесся до Ольги. А она ровно не слышала — не встала, не пошла, как все. И не видела она подле насыпи развороченной земли — свежих воронок от разорвавшихся бомб.

Люди с трудом взбирались на высокую насыпь, откуда недавно — в страхе — и не заметили, как скатились, чтобы укрыться в лесных зарослях от пуль, от осколков. И подножки у вагонов теперь казались непомерно крутыми — еле влезали на них, подсаживали друг дружку, подтягивали за руки.

Даша на насыпи хватилась Ольги. Увидела соседку по купе — ту, тридцатипятилетнюю, заплаканную. Ее вели под руки две женщины. По лицу размазана кровь — ранило.

А Ольги не видать.

Даша громко позвала:

— Ольга!.. Оля-а!..

Только эхо отозвалось со стороны леса:

— Я-а…

Паровоз, --">