Вениамин Александрович Каверин , Константин Георгиевич Паустовский , Валентин Петрович Катаев , Вадим Михайлович Кожевников , Николай Корнеевич Чуковский , Константин Михайлович Симонов , Зоя Ивановна Воскресенская , Борис Николаевич Полевой , Аркадий Петрович Гайдар , Федор Васильевич Гладков , Лев Владимирович Канторович , Евгений Захарович Воробьев , Петр Андреевич Павленко , Василий Михайлович Песков , Лев Абрамович Кассиль , Аркадий Яковлевич Сахнин , Леонид Сергеевич Соболев , Михаил Александрович Шолохов , Михаил Васильевич Водопьянов , Яков Моисеевич Тайц , Константин Александрович Федин , Александр Александрович Фадеев , Гавриил Николаевич Троепольский , Лев Александрович Линьков , Николай Николаевич Никитин , Николай Семенович Тихонов , Николай Владимирович Богданов , Сергей Владимирович Диковский , Леонид Соломонович Первомайский , Борис Дорианович Минаев , Владимир Алексеевич Монастырев , Николай Николаевич Панов (Дир Туманный) , Валентин Гольцев - Солдатский подвиг. 1918-1968 (Рассказы о Советской армии)

loading="lazy" src="/icl/i/88/467488/i_005.jpg" alt="Книгаго: Солдатский подвиг. 1918-1968 (Рассказы о Советской армии). Иллюстрация № 5" title="Книгаго, чтение книги «Солдатский подвиг. 1918-1968 (Рассказы о Советской армии)» [Картинка № 5]"> ЗА ВЛАСТЬ СОВЕТОВ

Смело, товарищи, в ногу!

Духом окрепнув в борьбе,

В царство свободы дорогу

Грудью проложим себе.

Л. РАДИН

Николай Никитин ОКТЯБРЬСКАЯ НОЧЬ

Рис. И. Ильинского

Искры паровоза жгли нас. Днем припекало солнце. Нас мочил дождь и сушил ветер. Мы ехали на крыше вагона. На пути от Мценска до Москвы двух человек сбило мостами, Но мы все-таки ехали. Это было в октябре 1917 года. Добравшись до Москвы, мы кое-как устроились в вагоне, впихнулись. Ведь мы были не очень разборчивы, я и мой спутник Егор Петров. Мы были рядовыми Ольвиопольского полка. Наш полк был расформирован. Мы стремились в Петроград, о котором говорил весь мир. Я ехал домой, я в Петрограде родился. А у Егора были совсем иные причины для этой поездки. Да, когда я сейчас вспоминаю об Егоре, мне кажется, что я вспоминаю какую-то сказку. Егор говорил мне, что все солдаты должны ехать в Петроград, чтобы освободить Ленина из плена, что Ленин взят в плен капиталистами. Я с газетами в руках доказывал ему, что это его фантазия, что Ленин избегнул ареста, что по решению партии большевиков он где-то скрывается. Но все мои доводы были бессильны. Егор даже не спорил со мной. Он хмурил брови и, сделав хитрые глаза, шептал мне, что все это брехня, что газеты нарочно замазывают это дело… Каюсь, впоследствии я понял Егора, но в ту минуту он казался мне даже не совсем нормальным человеком. Он почти не ел, не пил в течение последних четырех суток, так он рвался в Петроград.

Мы приехали вечером.

С Николаевского вокзала мы вышли на Знаменскую площадь. Высоко в небе метался зайчик прожектора. Этот таинственный огонек над необъятным, пустынным городом еще больше усиливал беспокойство. Гулкие и тревожные шаги Егора нарушали тишину улиц. Когда мы очутились у наших ворот, сердце мое сжалось от боли. Мы напрасно стучали. Три года жил я этой минутой возвращения, но всегда она представлялась мне совсем иной, чем сейчас. Я думал, что мы пройдем мимо нашего дома под музыку и соседи, завидев меня, побегут к моей матери, она бросится вниз по лестнице навстречу сыну… Эти мечты были позаимствованы из картин, из книг. Мы же, как воры, не могли попасть в глухо запертый невзрачный дом на Полтавской улице, неподалеку от вокзала. Егор рассердился и стукнул прикладом о калитку. Тогда из-за ворот мы услыхали испуганный голос:

— Кто там?

— Свои… Солдаты! — басом ответил Петров. — Или ты откроешь, или мы тебе высадим ворота!

— А почему свои? — сказал уже другой голос, более молодой и нахальный.

— С третьего номера… — заторопился я, проговаривая все сразу. — Вернулся с фронта…

За воротами люди посоветовались. Наконец мы услыхали скрип замка. Я вспомнил этот звук. Калитка открылась не совсем… Она была на цепи… Я увидел нашего домовладельца. Он старался рассмотреть незнакомого солдата.

Здравствуйте, Семен Семенович… — сказал я.

Я назвал себя, старик ахнул и снял цепочку. Мы очутились в подворотне. Рядом со стариком стоял мальчишка в драповом пальто и в студенческой фуражке. За плечом у него болталось двуствольное ружье.

— Вы что же, на уток собрались или на зайцев? — насмешливо спросил Егор.

Студентик сообщил, что они здесь караулят по приказу комитета спасения родины и революции.

— Да разве революцию спасают под воротами? Что это за комитет?

— В городской думе, — ответил студентик.

— Ах, вот почему весь город на запоре… Нашлись спасатели! Народ обманывают… — пренебрежительно оборвал его Егор. — Эх ты… головка ловка! На голове просвещение, а в головке тьма.

Мать согрела нам чаю, подала еды. Егор чувствовал себя прекрасно. Похоже было, что он давно дожидался этого приезда в Петроград. С азартом и увлечением он рассказывал о наших фронтовых делах.

— Наступили торжественные времена, мамаша, — --">