Илья Мазаев (Мазай) - #Ихтамнет

рассыпаясь в благодарности, удалился. Скиф театрально выдержал паузу, прежде чем произнести:

– Начштаба будет рад.

Коридор взорвался смехом, открытым, развязанным.

Но вот засуетились старшие, затор рассосался, и рюкзаки пошли через рамку таможни. Подальше от посторонних глаз, мыслей и выводов. Не дай бог новости посмотрят и свяжут видимое, разумное с очевидным. Очередь подтолкнула меня к таможенной зоне.

– Следующий!

Пять длинных шагов.

– Доброй ночи. – Протягиваю паспорт в окошечко, бейсболку – долой, на лицо – широкую людоедскую улыбку с прорехой между клыками. В ответ – колючий взгляд таможенницы. Паспорт подвергается быстрому, но цепкому изучению. Длинные пальцы с лаконичным маникюром затарахтели по компьютерной клавиатуре. Я скучаю, по привычке жду подвоха. Неожиданно официальная маска падает, женщина улыбается.

Тревожусь.

– Все в порядке? – Принимаю паспорт из ее рук.

– Я вас месяц назад встречала, – объясняет она, неуловимым движением ресниц показывает на экран, – ОТТУДА. Вы здесь проходили.

Честно, не знаю, что ответить, кручу между пальцами паспорт. Конспирация плюс тугодумие связали язык. Но не хочется в ответ на столь мягкую откровенность прослыть невежей.

– Хм, – туплю я.

– Все хорошо у вас будет.

На ум пришло нейтральное:

– Спасибо.

– Удачи, вам, ребята. – Она подтолкнула меня кивком и наставительно добавила: – Возвращайтесь!

Я отворачиваюсь от нее, послушно шагаю прочь. Над кабиной загорается зеленый огонек. В спину слышится:

– Следующий.

Корней

Группа месила грязь. Была суббота, мечталось сбросить казенную одежду, упасть в гостиничном номере после горячего душа. И водки, в конце концов. И конечно же – баб. Но больше водки. Достало. День стремительно сжимался, как кольцо сфинктера. Пропадало солнце, замазывая вечер серым. От бесчисленных километров дрожат ноги, мелькают перед глазами мокрые березы, согнутые спины, кариматы, рюкзаки. Потяжелевшее «весло»⁴ цепляется за все. Мы все будто ослы, груженные ВВ, кабель-трассами и инженерной тряхомудиной. Сейчас тошный запах морга вспоминается тепло – копайся в тазу с ливером и не потей. Ривьера. Оказалось, что вчера было хорошо. Сейчас Корней идет передо мной и шутит про морг. Обсуждаются прелести трупного разложения. Инструктор Михалыч топает вне строя, правее. Косится, но молчит. Его выход будет вечером, когда он, намотав на ус, вставит группнику Шуре. А тот, в свою очередь, бесновато повращает глазами, махнув рукой:

– Да и нах!

Антип позади, угрюм и сосредоточен. Бурчит под нос по-стариковски. Молод, по-житейски мудр. Дед Антип – ему бы ермолку и топор за кушаком. Бык в голове вскинул руку и, присев на колено с ожиданием смотрит на Михалыча. На Шуру. Михалыч, не теряя хода, ритмично, как ледокол, раздвинул корпусом заросли орешника. Кусты затрещали сухими выстрелами. Он выбрался на край раздолбанной дороги, где начинался полигон. Повел взглядом влево, вправо. Минуя группника, обратился к Марвелу:

– Паша, все помнишь? Две ОЗМ⁵. Одна поднимает другую.

Марвел сглотнул:

– Плюс.

– Математик, нах. Так точно. Но нифига, не помнишь. Долбо-е-бы. – Михалыч произвел в воздухе замысловатый жест покалеченной клешней. – Шура, все хреново.

– Да пох, – огрызнулся Шурик.

– Марвел, про МУВ⁶ хотя бы не забыл, какие кольца дергать? Не мамкины сиськи, запомнить недолго. Показать еще раз?

Марвел явно взвесил все аргументы и, поняв, что час между выходным и чавкающей грязью явно лишний, отрицательно покачал головой. Однако одутловатые щеки побледнели. Михалыч принялся рулить:

– К снаряду, голуби! Солнце низко, бляди близко. Компренде⁷?

– Плюс.

– Полное компренде, – захохотал Корней, старлей-разведчик, душа компании и балагур, способный завязать продуктивный контакт что с собакой, что с генералом. Он легко хохмил, естественно, как пустить шептуна. Зато по делу. Михалыч наклонил голову, изучая Корнея, потом переключился на Марвела. Снова на Марвела. Потом твердо заявил старлею:

– Ты пойдешь.

Марвел покраснел:

– С чего?

– Учи матчасть, Паша, – и опять показал кисть с полупальцами. Марвел поник, спрятав почерневшее лицо. Корней, напротив, загорелся куражным бесовским светом.

Шурик начал бросать распоряжения, заставляя рассыпаться отряд --">