Михаил Николаевич Алексеев - Грозное лето

малые, с типичными русскими названиями - Александровка, Крапивка, Безлюдовка, Марьевка, Ивановка, Петровка - обыкновенные села, что жмутся друг к другу темными массивами рощ и садов, а в звонкие и теплые июньские ночи прислушиваются к милому пению родного курского соловушки.

Тут всего лишь несколько дней назад шли жаркие бои между немцами, переправившимися через Донец, и советскими полками, спешно переброшенными сюда из-под Сталинграда, где только что отгремело великое побоище. Неприятель был отброшен стремительной атакой, и теперь, в раннюю весну 1943 года, Донец, строгий и неприступный, разделял обе стороны - нашу и немецкую. Город и села стояли безмолвные, притихшие и, оцепенев, ждали неотвратимого...

На белгородском участке фронта установилось то привычное для фронтовиков беспокойное затишье, когда противник хоть и не предпринимает сильных атак, но докучает частыми ночными вылазками, действиями патрулей, бомбежками, внезапными и потому особенно коварными артиллерийско-минометными налетами. Так было в ту пору здесь, у Белгорода, так было, должно быть, и на тысячах других боевых участков, тянувшихся от Баренцева до Черного моря. Кто мог подумать в те весенние дни 1943 года, что здесь, у Белгорода, и у этих безвестных селений, которые значатся разве только на командирских километровках,- именно тут через каких-нибудь два с лишним месяца развернутся грозные и величественные события.

Есть на земле маленький городишко Канны. Он вошел в историю. Но довелось ли Каннам видеть хотя бы сотую долю того, чему стали скоро свидетелями Донец, спокойно кативший свои светлые воды, и эти тихие селения, и этот дрожащий в текучем мареве древний русский город?..

Впрочем, наши солдаты не думали тогда об этом. Пока что все они были заняты своими будничными фронтовыми делами: и вон те два бойца-пехотинца, что так заботливо и даже любовно оправляют только что отрытый ими окоп; и разведчики, друзья Акима Ерофеенко и Якова Уварова, неторопливо облачающиеся в маскировочные халаты, будто готовясь не к походу в неприятельский тыл, а на вечернюю прогулку; и связист, тянувший по траншее "нитку" до наблюдательного пункта командира батареи; и тот сапер, что в ночную пору ползает по сырой земле, разгребает окоченевшими руками мерзлые комья, ставя противотанковые мины; и вот этот бывалый пулеметчик, в ушах которого, должно быть, до сих пор не угомонился шум недавнего сражения,- он присел у своего верного "максима", прикрытого плащ-палаткой, и равнодушным взглядом провожает пролетающие над ним огненные строчки трассирующих пуль - этого ничем не удивишь и не испугаешь: пулеметчик видывал не такое; и те, что, отбив очередную вражескую вылазку, сейчас, сосредоточенно-суровые, хоронят павших в этом бою товарищей, с которыми искурили нe одну общую самокрутку; и вон тот пехотный старшина, что при свете коптилки, сделанной из снарядной гильзы, чумазый и озабоченный, в пятый, кажется, уж раз пересчитывает и сортирует драгоценные комплекты нового летнего обмундирования, чтобы на зорьке выдать его бойцам, тем, что в недремлющей тиши окопов бодрствуют у своего оружия.

Солдаты эти сделали свое большое дело там, у берегов Волги. Если потребуется, они сделают столь же великое и тут, на берегах Донца,- все испытавшие и готовые ко всему...

Яков взглянул на Ерофеенко. Тот продолжал наблюдать.

"А что сейчас делают наши саперы?" - вдруг с легкой грустью подумал Уваров и тут же вспомнил, как им не хотелось отпускать его. Особенно Васе Пчелинцеву, его старому дружку.

– Возвратишься с задания, и скорее к нам, в батальон,- напутствовал Пчелинцев, не выпуская из своих маленьких рук руку Уварова.- Смотри, Яшка, береги себя!..- добавил он дрогнувшим голосом, и его веснушчатое худенькое лицо побледнело.

Мысли Уварова прервал генерал, командир дивизии,- он неожиданно появился в сопровождении адъютанта из-за поворота траншеи. Яков не успел даже предупредить Акима, как комдив уже подошел к ним. Уваров дернул разведчика за рукав. Аким обернулся, увидел генерала и, по-видимому в замешательстве, стал зачем-то поправлять свои очки.

– Здравствуйте, товарищи разведчики! Наблюдаете?

– Так точно, товарищ генерал! - доложил Уваров.

– Ну и что же вы увидели там? - генерал почему-то долго и пристально посмотрел на Акима. Яков заметил это.

Ерофеенко начал докладывать. Он говорил подробно обо всем замеченном, обнаруживая при этом --">