Петр Алексеевич Оленин-Волгарь - Под небом южной ночи

востока небе… Что-то первобытное чудилось в этих островах, заброшенных в океане… Какая-то странная, таинственная жизнь чувствовалась там, на южных берегах, где под властью влаги и солнца роскошно развилась пышная тропическая растительность, где в густой листве причудливых растений таится тигр, где под душистыми, красивыми цветами свернулись смертоносные змеи…

III

«Двое» сидели рядом перед рубкой… — молодой человек с красивой русой бородой и голубыми глазами и стройная, изящная женщина с чёрными, непослушными волосами, со странно горящим взглядом глубоких чёрных глаз… Тёплый ветер, летя им навстречу, играл кружевной накидкой, покрывавшей её голову, и любовно и приветливо ласкал её обнажённую шею и пылающие щёки.

Низко опустив хорошенькую головку, женщина глубоко-глубоко задумалась; временами дрожь пробегала по её молодому телу, и трепет тревоги, странной, точно лихорадка, заставлял её как-то, почти бессознательно, прижиматься к своему соседу. Он, взяв одну из маленьких ручек, ласкал её, гладил… и в то же время нашёптывал ей слова любви, надежды… бессвязную, но обворожительную сказку влюблённого, вечно однообразную, но вечно юную… Казалось, он умолял её о чём-то, и она, всё более и более обессиливая, склонялась на его страстные, нежные мольбы…

Пароход шёл совсем близко от берега: внимательному взору удалось бы различить отдельные деревья, странные постройки на сваях, приютившиеся в тёмной листве… До слуха доносился тихий ропот волн, разбивающихся о прибрежные камни… Аромат каких-то неведомых цветов, пряный и раздражающий, действовал на нервы… Воображение усиленно работало, поддаваясь таинственному очарованию странной, неведомой для северянина, ночи… Оно переносило своими загадочными чарами туда, на дикий берег, окутанный дымкой предутреннего тумана, где чудилась иная, первобытная жизнь…

Очарование всё более и более овладевало душой… Забывалось «прошлое», пролетевшее далеко-далеко за синими морями, в цивилизованном мире… Между душой и этой южной девственной природой устанавливалось странное, непонятное общение… испытывалось сладкое, упоительное опьянение…

Здесь, так близко… всего в нескольких шагах, иная жизнь, — жизнь, которой жили наши предки во времена младенчества народов; здесь не существует всего того, что пережито культурным человеком за много-много лет… Здесь всё просто, — здесь человек не царь природы, не гордый властелин её, а лишь составляет одно из звеньев животного мира и живёт жизнью, чуждою нравственных томлений духа, чуждою всех осложнений, правил, требований, наложенных на человечество цивилизацией…

Манит и дразнит тропический лес бананов, пальм, странных, незнакомых европейцу деревьев, перевитый гирляндами лиан; в его таинственной, словно очарованной, тиши такая нега, такая истома… Забывается, что этот дивный южный мир рядом с прекраснейшими чудесами создал кровожадного тигра и смертельную кобру, и «дерево смерти»…

Но зачем вспоминать о них, когда так хорошо жить, когда уснувшая совесть не вызывает из прошлого никаких призраков, когда в молодом теле проснулся трепет любви, неги и томления, когда сердца учащённо бьются, а уста, покорные обаянию обворожительной, очарованной тропической ночи, сливаются в невольном, мучительно-сладостном поцелуе…

В небе гасли одна за другой ясные звёзды; беловатая полоса тумана показалась вдали на востоке, где из-за странных причудливых туч уже брызнули первые проблески зари и заискрились на очертаниях пурпурных облаков… Так же шёл пароход, минуя заколдованные неведомой силой островки, остатки первобытного мира… Так же веял лёгкий ветер, ласковый и опьяняющий… Так же дышало море, спокойно-величавое… Белые руки обвивали, любовно и нежно, любимого человека, трепещущая грудь отдавалась томлению страсти и чарам любви… и забвение — забвение прошлого, забвение долга, обязанностей, добровольно наложенных цепей — овладевало душою…

IV

«Курск» ближе и ближе подходит к дебаркадеру, украшенному бесчисленными флагами… Гул толпы приветствует приход морского красавца… Вот уже можно разобрать лица… Жадным, измученным от долгого напряжения взглядом Борцов ищет, ищет любимое существо… Несколько раз его обмануло сходство, но сердце тотчас отказывалось подтвердить ошибку зрения. Пытливо глядит он — но не находит дорогой женщины… её милое лицо не --">