Всеволод Владимирович Крестовский - Торжество Ваала

послышался треск деревянной кровати под встававшим с нее человеком и заскрипели половицы под чьими-то грузно-мягкими шагами, а затем, кряхтя и зевая, в дверях показалась дородная, коренастая фигура заспанного мужика, из так называемых «белотелых», лет пятидесяти, в резиновых калошах на босу ногу и в ситцевой рубахе навыпуск с низко пущенной по чреву опоясочкой.

— Вы это что ж без доклада? Так нельзя! — внушительно, почти тоном выговора обратился он к Тамаре.

Несколько опешенная таким приемом, девушка объяснила, что если она вошла прямо сюда, то это по незнанию, так как никого не встретила в сенях, к кому могла бы обратиться с вопросом, и что, приехав лишь сию минуту в село, она не могла еще ознакомиться со здешними порядками настолько, чтобы знать, что можно и чего нельзя.

— То-то, что нельзя!.. Это совсем не порядок. Тут мало ли каких государственных делов у меня, — пояснил старшина, кивнув головою на письменный стол, — и ежели, скажем так, каждый будет без доклада лезть прямо в зал, так это совсем не модель. Вам что же надо? — спросил он в заключение своей речи уже более мягким образом.

Тамара объяснила, что когда ее отправляли сюда из Бабьегонской земской управы, так там ей было сказано господином де-Казатис, чтобы, по прибытии на место, она обратилась к волостному старшине, который-де укажет ей квартиру и все, что требуется по ее должности.

— Это точно-что, — согласился старшина, — бумагу из управы насчет вас мы получили еще вчера, и распоряжение сделано. Однако, поэтому рекомендую вам — к старосте, он уж там укажет.

И затем прибавил он тоном снисходительного внушения:

— Вам, барышня, спервоначалу к старосте-то и следовало бы явиться, — по инстанции, значит, а уж потом ко мне представиться. Ну, да все равно! — махнул он рукою.

«Ого, да это совсем по-чиновничьи, строгости какие! — подумалось Тамаре. — Точно бы и в самом деле начальство!» Однако она ничего не сказала ему на это последнее замечание и с молчаливо сухим поклоном повернулась к выходной двери.

— Ты чего, дурья голова, барышню припер сюда? — накинулся волостной старшина выговором на ямщика, выйдя вслед на Тамарою на крылечко. — Порядков не знаешь?.. А?.. Сколь много должон я учить вашего брата, вахлака сиволапаго, и нее ни к чему! — Народец тоже… Андельскаго терпения, и того с вами не хватит!.. Веди к Фадей Саврасову, болван, скажи, старшина, мол, приказали учительницу препроводить по назначению.

Опять взобралась Тамара на облепленную снаружи густою грязью телегу и снова тяжело заколесила вдоль села по колдобинам развороченной мостовой, мимо трех лавок, двух кабаков и портерной с трактирным «заведением», взапуски сопровождаемая хриплым лаем презлющих кудластых собак, иыползавших из-под каждой подворотни навстречу громыхающей телеге. Старосту Фадея Саврасова застала она дома, в избе, за самоваром, в самый приятный для него момент, когда, рассевшись в красном углу, рядом со своею бабой, он только-что приготовился было схлёбывать горячий дымящийся паром чай с ловко установленного на всей пятерне блюдца. Поэтому Фадей Саврасов вовсе не чувствовал себя в расположении прерывать ради посторонней посетительницы свое приятное занятие.

— Это не ко мне, это вам к сотскому надо. — Он уж там анает. Он и препроводит куда следувает. — К сотскому отправляйтесь, — предложил он Тамаре, которой становилось уже несколько досадно, что все от нее точно бы отпихиваются и никто ничего не хочет объяснить толком, а заставляют ее только попусту колесить по глубокой грязи вдоль села то в ту, то в другую сторону.

Но нечего делать, опять взбирается она на свою телегу, и везет ее ямщик, с неудовольствием ворча себе под нос, к сотскому. Тот, слава Богу, вышел к ней сам, на оклик ямщика, постучавшего в окно кнутиком, и принялся неторопливо и раздумчиво расспрашивать сначала у него, а потом у нее, — как, что, зачем и почему, и наконец, выслушав до конца и взяв себе в толк все сказанное, почесался в видимом затруднении — как тут быть, староста де ничего ему на этот счет не приказывал.

— Ну, да все едино!.. Васютка! — кликнул он своего мальчонку, — садись на облучок, проводи барышню в училищу… Скажи там сторожу Ефимычу, учительницу-де новую прислали… так пущай он там, как знает… Это евойно дело… Вы уж там к нему, барышня, он вам все покажет. — Ефимыч, значит, — он- знает.

Поехали с Васюткой на облучке к училищу. На селе, между тем, заметили --">