Леонид Николаевич Андреев - Прекрасные сабинянки

это неловко.

– Верно, одеваются.

– О, это вечное женское кокетство! Казалось бы, что такое: бывший муж! – а и тут надо проявить свое вечно-женственное. Нет, никогда я не пойму психологии женщины!

– О, небо! – как хочется пить. Долго будут стоять эти истуканы? – хоть бы сыграли: у них трубы. Глядите, глядите – они шевелятся.

Анк Марций. Господа римляне, теперь, когда мы стоим лицом к лицу, вы, надеюсь, не станете долее скрываться и дадите нам прямой и честный ответ. Вспомните, римляне, что совершили вы в ночь с двадцатого на двадцать первое.

Римляне растерянно переглядываются и молчат.

Да вспомните же! Неужели и вы ничего не помните? Да постарайтесь же припомнить, господа! Поймите, что я не могу тронуться, пока вы не припомните.

Толстый римлянин в испуге шепчет другому: «Может быть, ты помнишь, Агриппа? Что-то должно быть важное, а?» – «Нет, не помню». – «Это у меня, должно быть, от сна память отшибло». – «Я лучше уйду, ты мне после расскажешь». – «Да что ему нужно?»

(Громким голосом.) Так я вам напомню, римляне: в ночь с двадцатого на двадцать первое апреля свершилось величайшее злодеяние, какое только знает история – кем-то, о ком я скажу дальше, были злодейски похищены наши жены, прекрасные сабинянки!

Римляне, вспомнив, радостными кивками подтверждают: «Да, да; да, да. Так вот в чем дело! – совершенно верно: именно двадцатого апреля!»

Толстый римлянин (почтительно). Ну и голова у этих сабинян!

Анк Марций. И эти похитители – вы, римляне! О, я знаю, вы станете оправдываться, отвергать факты, гнусно искажать юридические нормы, прибегая к той отвратительной казуистике, которая неизбежно сопутствует всякому нарушению права. Но мы готовы. Господа профессора – начинайте!

Первый с края профессор начиняет ровным, вне времени и пространства; голосом:

– О преступлениях против собственности. Том первый, раздел первый, глава первая, страница первая. О краже вообще. В древнейшие времена, еще более древние, чем настоящее время, когда птицы, насекомые и жуки бестрепетно порхали в лучах солнца и никакие правонарушения не входили в сознание, так как и сознания не было, – в те далекие времена…

Анк Марций. Слушайте, слушайте!

Сципион. А нельзя ли короче?

Анк Марций. Нельзя!

– Но они заснут.

– Вы полагаете?

– Вы посмотрите: они уже дремлют. А когда они дремлют, они ничего не слышат. Нельзя ли хватить с конца, а? Будьте добры, скажите прямо, чего вы хотите.

– Воистину странный диспут! Но так и быть, – снисходя к слабости ваших друзей, я скажу прямо: мы хотим доказать, что вы были неправы, похитив наших жен, что вы, римляне, – похитители, что никакими ухищрениями софистики вам не удастся оправдать вашего гнусного поступка. И небо содрогнется!

Сципион. Позвольте, позвольте, уважаемый: да мы и не спорим.

Анк Марций. Нет?! Тогда зачем же мы сюда пришли?

– Не знаю. Гуляли, может быть?

– Нет, мы пришли именно доказать. Вот странность!.. Так вы согласны, что вы – похитители?

– Совершенно; нахожу, что слово очень удачно: похитители.

– Но, может быть, вы не вполне уверены в этом. Тогда профессор с готовностью – не правда ли, господин профессор, вы с гот…

– Да нет же, не надо! Мы совершенно уверены! Господа римляне, да поддержите же, а то он опять начнет.

Римляне.

– Согласны! Согласны!

Анк Марций. Так в чем же дело?

– Не знаю.

– Вот странное недоразумение! Господа сабиняне, торжествуйте: виновные сознались. Один только вид наших грозных приготовлений разбудил в них мощный голос правового сознания, и небо содрогнулось! Нам остается, с сознанием совершенного долга, повернуться и…

Дрожащий голос: «А Прозерпиночка?»

– Ах, да! Если выражение не совсем удачно, то мысль все же верна, – вы правы, товарищ! Господа римляне, вот подробный и точный список наших жен – потрудитесь возвратить. За пропажу, какую-либо порчу… и – как там, профессор?

Профессор. Утечку, усушку…

– Ах, нет, – ущерб! Да, за всякий ущерб ответственны вы. Прочтите статьи, профессор. Впрочем… вот и наши жены! Внимание, сабиняне, овладейте собою, умоляю вас, сдержите порыв любви, пока не кончен вопрос о праве… два шага вперед – шаг назад, смирр-но! Привет вам, сабинские жены! Здравствуй, Клеопатра!

Женщины занимают середину сцены, глаза потуплены, вид скромный, но полный достоинства и покорности.

Клеопатра (не поднимая глаз). Если вы пришли нас упрекать, Анк --">