Георгий Дмитриевич Гребенщиков - Былина о Микуле Буяновиче

…Кособокая, наполовину крытая, скучна, даже убога Петрованова изба. Старая, о трех окошках: два на улицу, одно на двор к соседу. Стекла в окнах разные: некоторые позеленели, должно быть старыми и вставлены были, два-три стекла совсем новенькие, с пузырьками — в деревню добрых стекол не привозят. Все стекла изнутри покрылись толстым слоем инея, а на седых, кривых воротах, две дощечки беленькие, заново отструганные, приколочены старыми гвоздями. Один — настолько ржавый, что сломался, не пошел в доску, а изогнулся, как червяк на удочке. Значит, Петрован с нуждишкой как-то борется, значит, не махнул рукой на свое вдовье хозяйство, не спился, не обобылился. Но беден двор его, плетень, как решето, и снег и ветер лезут во все пазухи. А все-таки в дальнем углу, за соломенной копной — парок идет и слышится деловитое чавканье. У Петрована есть корова, значит, есть кому доить ее, значит, есть и те, кому нужнее хлеба молоко коровье.

Да, Петрован не одинок. У Петрована дочь на возрасте, Авдотьей звать. Сватает ее соседский сын Илья, да что-то его мать все хорохорится. Дело понятное: мать Ильи, Мавра Спиридоновна, хоть и вдова, а в серебряных сережках щеголяет. Серу духовитую изо рта не выпускает. Дом у них в три избы, амбары, то и се. Но Петрован не горюет: девушка себя содержит правильно и жениха, какого ни на есть, дождется.

Да и спешить с выдачей Овдотьи замуж неохота: у Петрована сын растет, едят те мухи, уж по восьмому году, Микулка.

Без призору, без родимого догляду женского — парнишку потерять недолго. И хоть у Петрована еще есть теща, хлопотущая старая Устинья, и любит она внука, да тоже бегает с утра до вечера, проворит пропитание — ходит по людям, прядет. Значит на Дуне все хозяйство и все попечение о парнишке. Да и Дуня тоже редкий день не ходит в люди. Девка молодая, из себя пригожая, хочется заробить на какую кофточку или подшалок. Вот только зря покойница-мать грамотой ее испортила. Дались ей теперь книжки да разговоры про монастыри.

Да еще изъян у Петрована: все собаки перевелись. В прошлом году была одна, Полканка, волкодав, один на всю деревню, да и та во время молотьбы издохла. Визжала, мучалась три дня собака — сам Петрован и все семейство над ней плакали. Издохла, вырезали живот: все внутренности кровью налиты и три обломка от иголок так и издырявили кишки. Оказывается, как и думал, соседушка в куске скормила.

Вся зима прошла без охоты. Куда же на охоту без собаки? А горше всего то, что к ней же, к Спиридоновне, пришлось в работники наняться. Благо, что Петрован терпелив до крайности, а проворен и вынослив на работе так, что молодой Илья за ним, как за стеной.

В Петровановой избе Микулка сидит бывало один-одинешенек день-деньской, с утра до вечера. Выйти ему на улицу не в чем: ни сапог, ни шубы, ни шапки. Сидит на печи глупыш глупышом. Только у него и радость — еда, да бабушкины сказки по вечерам, впотьмах, да изредка — разговоры Дуни с бабушкой. В них для Микулки открывается какая-то иная, удивительно-далекая, должно быть, неправдишная жизнь.

Да, сидит Микулка целый день один — изба от этого кажется ему большой, пустынной и по особенному молчаливой. Уже давно осмотрел он в избе все стены, пол, потолок и на потолке ее с осени заснувших двух мух. Чудно, как это они там вверх ногами держатся и столько времени ничего не едят?

Маленький посудный шкафчик, закрыт розовой занавесочкой, сделанной Дуней, Микулка знает весь на ощупь: часто ищет там завалившийся какой-нибудь кусочек сахара, либо облепленный тараканами сухарь.

И божницу с темным сердитым ликом Николы угодника Микулка знает. Там на сохранении у Николы медный пятак его лежит с прошлого лета: он нашел пятак у кабака. Вот радости-то было — вся семья судачила об этом дня четыре:

«Микулка пятак нашел!»

Туда же, за спину Николы, и отец кладет свои деньги, когда приносит от соседки перед праздником. От Николы никто не посмеет взять. Только бабушка Устинья носит свои деньги при себе за пазухой, даже Николе их не доверяет. Когда в прошлую субботу Микулка был с бабушкой в бане — она сидела голая на лавке в предбаннике и сосчитала: два рубля бумажками и восемь гривен серебром. Опять зашила и Микулке наказывала никому не сказывать.

И полати Микулка знает: там, в углу, баранья шерсть лежит, привязанная узелком к прялке. Бабушка из нее прядет нитки, чтобы рукавицы и чулки кому-то вязать. Этой прялки Микулка боится: она похожа на бородатую, волосатую и --">