Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин - Господа Головлевы - русский и английский параллельные тексты

запоминать слышанное, он выдержал экзамен с успехом и получил степень кандидата. When he appeared before his mother with the diploma, she merely shrugged her shoulders and said: "Well, that's funny." Когда он явился к матери с дипломом, Арина Петровна только пожала плечами и промолвила: дивлюсь! Then, after letting him spend a month in the country, she shipped him back to St. Petersburg with an allowance of a hundred rubles a month. Затем, продержав с месяц в деревне, отправила его в Петербург, назначив на прожиток по сту рублей ассигнациями в месяц. Now there began for him endless visits to various government offices. Начались скитания по департаментам и канцеляриям. He had neither patrons nor the determination to make his own way by hard work. Протекции у него не было, охоты пробить дорогу личным трудом - никакой. The lad's mind had lost so completely the habit of concentration that bureaucratic tasks such as the drawing up of briefs and case abstracts were beyond his power. Праздная мысль молодого человека до того отвыкла сосредоточиваться, что даже бюрократические испытания, вроде докладных записок и экстрактов из дел, оказывались для нее непосильными. After four years of struggle Stepan was forced to admit that there was no hope of his ever rising above the rank of a government clerk. Четыре года бился Головлев в Петербурге и наконец должен был сказать себе, что надежда устроиться когда-нибудь выше канцелярского чиновника для него не существует. In reply to his lamentations, Arina Petrovna wrote him a stern letter which began with the words: "I was sure that would happen," and wound up with a command to return at once to Moscow. В ответ на его сетования Арина Петровна написала грозное письмо, начинавшееся словами: "я зараньше в сем была уверена" и кончавшееся приказанием явиться в Москву. There, at the conclave of Arina Petrovna's favorite peasants, it was decided to place Simple Simon in the Aulic Court, entrusting him to the care of a pettifogger who from time immemorial had been the legal adviser of the Golovliov family. Там, в совете излюбленных крестьян, было решено определить Степку-балбеса в надворный суд, поручив его надзору подьячего, который исстари ходатайствовал по головлевским делам. What Stepan Vladimirych did in the Aulic Court and how he behaved there is a mystery. What is certain is that at the end of the third year he was there no longer. Что делал и как вел себя Степан Владимирыч в надворном суде - неизвестно, но через три года его уж там не было. Then Arina Petrovna took a heroic measure. She "threw her son a bone," which was also supposed to fill the part of the "parental blessing," that is to say, the patrimony. Тогда Арина Петровна решилась на крайнюю меру: она "выбросила сыну кусок", который, впрочем, в то же время должен был изображать собою и "родительское благословение". "The bone" consisted of a house in Moscow, for which she had paid twelve thousand rubles. Кусок этот состоял из дома в Москве, за который Арина Петровна заплатила двенадцать тысяч рублей. For the first time in his life Stepan Golovliov breathed freely. В первый раз в жизни Степан Головлев вздохнул свободно. The house promised to bring him an income of a thousand silver rubles, a sum which in comparison with his former income, seemed like genuine prosperity. Дом обещал давать тысячу рублей серебром дохода, и сравнительно с прежним эта сумма представлялась ему чем-то вроде заправского благосостояния. He kissed his mamma's hand effusively, and promised to justify her kindness, whereupon Arina Petrovna said: "That's better; but mind you, you numskull, that's all you get from me!" Он с увлечением поцеловал у маменьки ручку ("то-то же, смотри у меня, балбес! не жди больше ничего!" - молвила при этом Арина Петровна) и обещал оправдать оказанную ему милость. But, alas! so little was he used to handling money, so absurd was his estimation of real values in life, that before long what he thought to be a fabulous revenue proved insufficient. Но, увы! он так мало привык обращаться с деньгами, так нелепо понимал размеры действительной жизни, что сказочной годовой тысячи рублей достало очень ненадолго. In five or six years he was totally ruined, and was only too glad to enter the militia, which was then being organized. В какие-нибудь четыре-пять лет он прогорел окончательно и был рад-радехонек поступить, в качестве заместителя, в ополчение, которое в это время формировалось. No sooner, however, did the militia troops reach Kharkov than peace was concluded, and Golovliov went back to Moscow, dressed in a somewhat threadbare uniform and high boots. By this time his house had already been sold, and the only thing he owned was a hundred rubles. Ополчение, впрочем, дошло только до Харькова, как был заключен мир, и Г оловлев опять вернулся в Москву. Его дом был уже в это время продан. На нем был ополченский мундир, довольно, однако ж, потертый, на ногах - сапоги навыпуск и в кармане - сто рублей денег. He began "speculating" with this capital, that is, he tried his luck at cards, but in a short time he lost all he had. С этим капиталом он поднялся было на спекуляцию, то есть стал играть в карты, и невдолге проиграл все. Then he conceived the plan of visiting his mother's well-to-do peasants who lived in Moscow. Some of them invited him to dinner, others, yielding to his importunings, gave him tobacco or lent him small sums of money. Тогда он принялся ходить по зажиточным крестьянам матери, --">