Владимир Галактионович Короленко - Повести и рассказы

ниже, из писем к нему уфимского литератора П. И. Добротворского, с которым Владимир Галактионович познакомился во время своего недолгого пребывания в Уфе, а затем около полутора десятков лет переписывался. Кроме того, в Отделе рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина хранится записная книжка В. Г. Короленко, относящаяся к его поездке Волгой и Камой в Уфу. По крайней мере две записи в ней — «уфимские». «Дорога в Уфу, лагерь Чики», — гласит первая лаконичная запись, четко фиксирующая маршрут и цель путешествия. Вторая представляет карандашный набросок плана местности в районе Чесноковка — Уфа. Здесь упоминается река Белая, река Берсиян, Чесноковка, лагерь Чики, лабаз на берегу Белой, дорога в Уфу и Челябинск^[2]. Эти краткие записи были, очевидно, сделаны Короленко во время посещения «лагеря Чики». О поездке Владимира Галактионовича в Уфу упоминается также в примечаниях к его записным книжкам. «Кроме материалов архива, — говорится в них, — интерес писателя к пугачевской старине питался и живыми впечатлениями, как это видно из его нижегородских записных книжек. Летом 1891 года он совершил поездку в Уфу для осмотра мест, где находился лагерь Чики, сподвижника Пугачева»^[3].

Интенсивный сбор материалов о Пугачеве продолжался до 1905 года. Позднее Короленко вновь надеялся вернуться к взволновавшей его теме; во всяком случае, в канун Великой Октябрьской социалистической революции говорил жене: «Надо бы мне приняться за Пугачева»^[4]. Однако большой подготовительный труд остался неиспользованным: повесть «Набеглый царь» не была завершена. Лишь малую толику своего «пугачевского архива» писатель использовал в очерках «У казаков» и «Пугачевская легенда на Урале».

По поводу «Пугачевской легенды» Короленко 26 октября 1900 года писал Н. Ф. Анненскому: «Она… по моему мнению, составляет лучшую и самую интересную главу из написанного до сих пор. Материалом для нее послужили отчасти печатные работы казака Железнова^[5], отчасти же собранные мною от старых казаков предания и частию — войсковой архив. Интересно, — что в то время, как „печатный“ исторический Пугачев до сих пор остается человеком „без лица“, Пугачев легенды — лицо живое, с чертами необыкновенно яркими и прямо-таки реальными, образ цельный, наделенный и недостатками человека и полумифическим величием „царя“. Меня самого поразило это, когда я собрал воедино все эти рассказы. Нечего и говорить, что до сих пор его считают настоящим царем…»^[6]

«Уфимских страниц» в жизни Короленко немного, прежде всего они связаны с творческой историей повести «Набеглый царь», поездками писателя по «дорогам Пугачева» и в какой-то мере отражены в его переписке. Особый интерес представляют письма уфимского литератора П. И. Добротворского к Короленко, широко отразившие быт и нравы «столицы дикой Башкирии».

В фонде В. Г. Короленко, хранящемся в Отделе рукописей Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина, несколько лет назад мною были обнаружены письма к нему из Уфы от П. И. Добротворского. Всех писем 13, объем их — 26 листов тетрадного формата. Все письма — автографы, написаны рукой Добротворского. Почти полностью использованы обе стороны бумаги, так что фактический объем писем — 52 страницы. Письма датированы 1891, 1893; 1899, 1900, и 1903–1905 годами, адресованы в Петербург, Нижний Новгород и Полтаву^[7]. Из писем видно, что Добротворский встречался с Короленко в Уфе, получал от него письма и дарственные книги. О том, что Короленко отвечал на письма, свидетельствуют и его пометки на полях некоторых из них. Так, на письме Добротворского от 17 октября 1903 года рукой Короленко записано: «Отв(ечено) 21 октября) 1903»; на письме от 25 ноября 1903 года — «Отв(ечено) 8-XII-1903».

Корреспондент Короленко писатель-публицист Петр Иванович Добротворский (1839–1908) был уроженцем Симбирска, но с 1861 года до конца своей жизни жил в Уфе; долгие годы служил мировым посредником (судьей) в различных уездах Уфимской губернии. Он хорошо знал башкир и часто выступал в провинциальных и столичных газетах со статьями и корреспонденциями, смело разоблачал в них наглых расхитителей башкирских земель; написал ряд бытовых рассказов и очерков из жизни Башкирии, выпустил несколько книг. В своих произведениях он сочувственно и правдиво отразил нищенское существование представителей социальных низов Уфимской губернии. О его книге «В глуши Башкирии» (Екатеринбург, 1901) --">