Василий Васильевич Каменский - Проза поэта

ногам и поцеловал ступни ее.

– Целую счастье венчанное.

Алёна чуть шевельнулась от огня поцелуйного.

– Алёна, нас благословляют солнце, песок и Дон. Ты сама пришла к суженому. Я ждал тебя.

Она молчала.

Степан снова нагнулся и поцеловал колени невесты.

Алёна встрепенулась. Грудь стала часто подниматься.

– Алёна, ты только одно судьбинное слово скажи мне, скажи: «да».

Тихо, чуть слышно, но жгуче-твердо Алёна решила:

– Да.

– Алёна моя.

– Степан мой.

– Невеста.

– Жених.

– Дорога.

– Путь.

– Лебедь.

– Сокол.

– Ветка над головой.

– Горячий песок.

– Откройся.

– На.

– И вот утро – и вот счастье.

– День желанный.

– Дай прикоснуться.

– Люблю тебя.

– Люблю.

– Жена.

– Муж.

Солнце лилось на землю, нестерпимо жарко раскаливая песок.

Дон катился разливно, бирюзовно.

Чайки играли в небе молниеснежные.

Гусли лежали спокойно. Ждали.

Так рождалась любовь на золотом берегу.

Так Алёна стала женой Степана.

Жизнь звала

Думно думал вольный казацкий сын Степан.

Да и впрямь заполнилось сердце в печалях неизбывных, неизлютных, неизгаданных.

Ходил по сыпучему берегу Дона с своедельными гуслями, распевал песни, какие сердце рождало. Валялся у воды. Листья смородины жевал. Птиц слушал. К шелестинности дубовой прислушивался. Удивлялся солнцу жизнедатному. Падал в траву душистую, жадно травянистый аромат вдыхал.

Ветром улыбался донским волнам.

И опять удивлялся всему на свете.

По струнам гусельным, как по своим кудрявым волосам, легкой рукой проводил и откликался отзвонким, мягким, степным голосом.

Песни складывались вольно и цветисто.

Слова, будто птицы, слетались с кустов, с солнца, с Дона, иные шли от сердца, иные отскакивали от струн.

И все об одном думно думал Степан.

Чудесно складываются песни, звеняще, разливно поются. А люди живут худо, не умеют жить, будто в остроге за решеткой сидят, будто дни в наказание приходят, в пытку лютую, нестерпимую, нещадимую.

Так ли это?

Степан смотрел кругом детскими большими глазами, пьяными от молодости, и спрашивал:

– Так ли это?

А жизнь, что разгульный ветер, что горячие лучи солнца, что малиновая даль, что трава душистая, что полёты, да песни птиц, что сердце молодецкое, что душа размашная. Жизнь звала на раздолье привольных дней, на богатырские пиры, на берега чудесной были, на праздники неслыханных подвигов, на сотворение из песен жизни.

Жизнь звала неотступно…

Степан чуял в себе весь трепет неизбывной силы, всю могучую моготу, все одаренье, землей-матерью данное, чуял правду в груди утрозарную, чуял многое в малом, знал, что великое может свершить, ежели волю свою разгонит что есть силы.

Жизнь самотворная, самочудная, истая. Жизнь прытью трепетная.

Мятущийся дух – крылья вольной затеи.

Мятущийся дух – пути неожиданно великих откровений.

Бродяжная русская душа не знает покоя, как не знает берегов, когда хочет радугой размахнуться.

Не знает, но любит покой, но ищет созерцания мудрой тишины, но радуется синему разливу глубинного величия.

А разлив тот – в далевых непочатых дорогах живет. И надо понять, расчухать да полюбить эту раздольность зазывную, да так полюбить молодецки, чтобы до неба ростом подняться и установить жизнь вечной вольности во славу мирославную, коренную, кондовую, доблестную, нерушимую.

Благо, широко пролегли дороги сиротинные и, будто реченьки горя людского, кровью лились из глубин рассейских на вольнолюбивый Дон.

Будто знали, кто на берегу стоит да буйным ветром волнам улыбается, да соколиными глазами в даль бирюзовую зорко глядит, да крылья на взлет направляет:

Так этому и быть!

Степан поднял огромный камень и бухнул в воду, будто решил:

– Кладу свою голову. На!

А было так

Весной 1665 года знатный донской атаман Тимофей Разин, по прозвищу Донская Борода, со своим большим казацким отрядом пошел на ратную помощь войску князя Юрия Долгорукого против поляков.

С атаманом Тимофеем Разиным в походе были его молодые сыновья, Степан и Фрол.

Степан богатырским сложением и удалым умом походил на отца, да и отменныя песни выдумывал, распевая про волю молодецкую.

Фрол был нрава кроткого, грустного; и звали его Птицей-Девицей.

Провоевав до осени, казаки стали просить своего любимца-атамана Тимофея Разина, чтобы выхлопотал у князя Юрия Долгорукого отпуск домой на зиму.

Тимофей Разин ударил челом князю о воле казацкой.

Князь --">