Андрей Белый - Возвращенье на родину

зовется путем медитаций, – крепнут из молнии, превращаяся в наблюдаемый пункт; а способности в нас дотянуться до пункта протянутой мыслью, – развертывают убегающий пункт в прихотливый линейный орнамент; мы – за ним следуем; мифами небывалых; орнаментов и раскидается пункт, процветая, как колос; и факты сознания, о котором забыли давно мы, – поят: свои были.

В орнаменте убегающей линии – от первого мига в миганье до-первое – учимся мы путешествовать в мир дорожденного и познавать прилегание «я» в мир дневной и обратно: читаем события жизни души после «мига», который наивное знание называет нам смертью.

. . . . .

С особою ясностью передо мной среди дня возникали орнаменты: в Льяне! и содержание памяти бессодержательной прежде – росло,

Говорил себе: в Льяне!

– «Все это я видел уже»…

– «Это все открывалось уже мне в до-сонном».

– «И стало быть: жило за снами и явью, как – сон на яву».

– «Я забыл этот сон, погружаяся в тело»…

– «Теперь; только вспомнил».

Перемещенья сознания посещали и Нэлли; и мы рисовали орнаменты, сознавая отчетливо их: содержанием памяти; знаки нам не были сказкой драконов, а явью когда-то живых птеродактилей мира.

Странно: орнаменты процветающей мысли, которые заносили в альбомы, переживались, как детские сны, но с сознанием, приобретенным впоследствии: это не сны, а действительность.

Странно: иные узоры орнамента мы высекали из дерева на Иоановом здании; припоминали их ритмами –

– из которых в разгоне времен вытыкались телесные органы наши, – остывшие ткани; и мы оживив первый миг, оживляли и далее: содержание первого мига, летя в нем из органов тела в рои ритмо-плясок; своей ритмо-пляскою духи спрядали из образов: камни, цветы и живые тела: –

– первый миг – столкновенье до-тельного с тельным, где тельное есть окрыленный полет, а вне-тельное – стылость морозов пустотного мира; и тельное переживает бестельное, будто оно есть улет в никуда; а бестельности переживают тела, – точно дыры, через которые упадают они в никуда.

. . . . .

Мои первые миги, как сны: сны во сне; мои миги вторые – кошмары, в которых живет память прежнего; и лишь впоследствии зажигаются миги, которые мне становятся воспоминаньями о бывавшем; они вытесняют мне первые миги, которые сны прорезают, как молнии памяти.

. . . . .

Где критерий оценки события снов?

В утверждениях:

– «Сон…»

– «Никогда не бывает…»

– «Фантазия…»

– «Мы живем на земле…»

– «Не летаем…»

– «Родимся естественным образом…»

– «Кушаем…»

– «Вырастаем…»

– «Рождаем:»

– «Стареем…»

– «И вновь рассыпаемся прахом…»

И я, попугай, повторяю за взрослыми, позабыв факты памяти:

– «Сон…»

– «Не летаем…»

– «Родимся естественным образом…»

Очень поздно потом происходит со мною то самое, что старцем, увидевшим изображенье дракона:

– «Я – видел: такая, же гадина на меня нападала»…

Так – я: опрокинувши ложные догматы, я стою, потрясенный:

– «Я – вспомнил!»

– «Я – вижу себя: я – лечу, пересекая пустоты и вспоминая, что я оторвался от родины…»

Вот – первая данность сознания; прочее вздор; когда тело разорвано, части, его, раскидавшись вокруг, продолжают кричать:

– «Никогда не бывает…»

– «Родился естественным образом…»

– «Кушал…»

– «Умрет…»

Но «Я» отвечает:

– «Неправда…»

– «Все – было!»

. . . . .

Под брызгами, в выхлестах ночи два мига скрестились во мне: пребыванье на палубе парохода «Гакона Седьмого», и – пребыванье в разлетах загробного, где летел, огибая телесную жизнь, в правду первого мига; стихии, как звездное небо, объемлют рожденье и смерть; и из смерти видна нам тропа наших странствий до мига рождения.

Пароходик: корма – миг рожденья, нос – заострение в смерть; я забегал по палубе: от рожденья до смерти; и – повернулся назад: но за кормою, я видел, что –

– пены плевались, слагался в белоусые гребни; и – шлепались в палубу; дали за ними ходили: рыдающим гудом и мощными массами; из туманов бежала луна: фосфореющим блеском узоры орнаментов строились –

– Эти орнаменты мы рисовали когда-то, как просветы через миги сознания –

– строились жизни загробных и до-рожденных миров: на страницах альбома хотелось воскликнуть:

– «Все это я знаю…»

– «Оно – не фантазия…»

– «Возникало в фантазии это все – после…»

Сперва была память: –

– о том, как я бегал по палубе взад и вперед, созерцая огромные, мощные массы; –

– и бешеным фосфором, --">