Владимир Яковлевич Ленский - Из весеннего дневника

колоколов и потом -- тяжелый, нестройный аккорд больших. И пока яхты привязываются к пристани и выгружается на берег блестящий, глазетовый гроб, похоронный звон льется с колокольни и стелется над озером , стая ворон кружится над нами и кричит, пестрая толпа колышется и движется, и зонтики плывут над головами взад и вперед, вправо и влево. Черные паруса плавучего катафалка как будто впитывают печальный звон, становятся еще черней и тяжелей и тихо падают вниз. Белые крылья других яхт также опускаются и складываются...

Я схожу на берег последним, и первое, что мне бросается в глаза -- это Зина, стоящая в стороне, отдельно от всех. В черном платье, с белым шарфом на голове, из которого выглядывают только её большие, темные, неподвижно-испуганные глаза. Я встречаюсь с ней взглядом, она смотрит на меня, как будто не узнавая, потом отворачивается и идет за толпой, хлынувшей по холму вверх вслед за мерно качающимся и сверкающим на солнце гробом. Её ноги в желтых туфельках глубоко вязнут в песке, ветер взвевает над её плечом конец белого шарфа и бьется в её платье, спутывая ей ноги. Ей трудно подниматься наверх, но она молода, преодолеет и эту и еще много всяких трудностей жизни. А мне с каждым годом жить становится все трудней...

Я возвращаюсь на лодке озером к вокзалу. Звон о смерти не умолкает, и еще долго, сидя уже в вагоне, я слышу его и представляю себе глазетовый гроб, стоящий посредине маленькой, сумрачной кладбищенской церкви. Он простоит там весь день и всю ночь, и завтра утром его опустят в могилу, вырытую среди сосен, в мягком, сыпучем песке. А вороны еще несколько дней после этого будут кружиться и кричать над свежей могилой...

Локомотив даёт, свисток, и поезд трогается. Я еду... Куда? Зачем?.. Бог знает, где я найду покой для своих издерганных нервов...

----------------------------------------------------

Впервые: журнал "Огонек" No 17, 1909 г.

Исходник здесь: Фонарь. Иллюстрированный художественно-литературный журнал.

--">