Константин Михайлович Станюкович - «Вы не нужны»

на службе.

Уржумцев мог испугаться протеста сослуживцев. Они могли бы за нее заступиться. Ведь должны же они были возмутиться поведением Уржумцева и могли бы показать ему его несправедливость.

Многие из барышень выражали Александре Николаевне участие, но оно казалось далеко не искренним. Молчали и молодые люди.

Только Ардалион Иванович, старенький помощник бухгалтера, любивший сильно запивать, при встрече с Александрой Николаевной значительно и крепко пожал ей руку и сказал:

– Говорили с Уржумцевым?

– Говорила…

– Одумался?

– Нет, сегодня совсем ухожу.

– Мерзавец! – проговорил старенький помощник бухгалтера и куда-то исчез.

Через пять минут он уже вернулся, значительно раскрасневшийся, и вошел к Уржумцеву.

– Извините, Василий Васильевич… мне два слова.

– Что вам?

– Ведь Александра Николаевна – отличная работница. Другой такой не найдем, и дело хорошо знает, и не из лодарниц-барышень. Нам же будет труднее, если вместо Болховской вы нам дадите какую-нибудь хорошенькую цацу.

– Это не мое дело… Председатель…

– Ну, положим, Василий Васильевич, все зависит от вас. Скажите председателю, – он и отменит свое решение.

– Да вы что? Влюблены, что ли, в Болховскую? Так вы и похлопочите для нее о другом месте. А у нас не благотворительное учреждение.

– То-то для многих барышень благотворительное… Хотя бы для ваших двух кузин… А порядочную работницу гонят.

– Прошу вас не читать мне нотаций.

– Какие нотации? Просто мы по-свински сделали. И попадем в газеты. И поделом…

Уржумцев очень боялся газет и испуганно спросил:

– Это кто же может написать такую пасквиль?

– Да хоть бы и я? Вы думаете, нечего рассказать? Очень даже много, – вызывающе сказал Ардалион Иванович.

– Вы, верно, закусывали? – с презрительной усмешкой сказал Уржумцев.

– И закусывал и выпил. А мне обидно, хотя я за Александрой Николаевной не ухаживал. Я ведь не так нравлюсь женщинам, как вы.

Уржумцев знал, что Ардалион Иванович был знающий и отличный служака, и им дорожил и председатель правления, и его хорошо знал один из крупных акционеров, имевший большое влияние на правление и особенно на председателя. Все знали, что старенький помощник выпивает, но на это смотрели сквозь пальцы. И Уржумцев, слегка понижая тон, сказал:

– Я попрошу председателя… Только вряд ли… А на газеты мне наплевать… Мало ли врут.

– Так вы, Василий Васильевич, решительно гоните Болховскую?..

– Повторяю, я ни при чем.

– Ну что ж, ловко! Верно, какую-нибудь цацу определите? А я с цацой служить не хочу и пойду объясняться к председателю… Пойду еще закусывать и не побоюсь… И без вашего правления найду место!..

С этими словами старенький помощник бухгалтера вышел из кабинета и в комнате, где сидели барышни, громко воскликнул:

– Барышни, Болховскую выгнали! Довольно подло с ней сделали!

Никто не отвечал. Глаза у всех были опущены. Только одна из самых любопытных спросила:

– Ардалион Иванович, вы, наверное, знаете, кто вместо Болховской?

– Верно, к вам новая барышня… И будет стрелять глазами еще лучше вас.

– И ошиблись, милый Ардалион Иванович, – внезапно сказала только что вошедшая Александра Николаевна.

– А кто?

– Да вот этот самый Стрижов, который так ухаживает за «фруктом». Мне только что кассир сказал… Ведь это правда, Сергей Александрович? – обратилась она к молодому человеку с ласковыми глазами.

Тот вспыхнул и обиженно проговорил:

– Я ни при чем, Александра Николаевна.

– Но, однако, вы назначены на мое место?

– Да… Мне только что сказал Уржумцев.

– И знали, что меня выгоняют?

– Хорош товарищ! – воскликнул старенький помощник бухгалтера, и скулы на его лице задвигались. – А вы, Александра Николаевна, не думайте, что все здесь такие же свиньи. Я вот выпил и не хочу быть свиньей. Уйдете вы – и я уйду.

Сконфуженный молодой человек как будто не слыхал, что ему сказал выпивший Ардалион Иванович, и, наклонив голову, усердно защелкал счетами.

Несколько минут в комнате царило молчание.

Вскоре в комнате словно затрещала стайка канареек. Барышни бросили работу и стали болтать о том, действительно ли вместо барышни будет назначен Сергей Александрович.

– Верно, дадут больше жалованья, чем нам, – заметила барышня в красной хорошенькой блузке.

– Это бессовестно! Наша комната для барышень.

Но вдруг все барышни притихли. Защелкали костяшки. Вошел Уржумцев. --">