Евгения Сергеевна Сафонова - Сердце Поэта

подбадривать себя. Что они будут верить и надеяться. Он говорил о том, что никогда нельзя сдаваться. Что надо пытаться, что надо верить, что всё будет хорошо. Что надо пробовать! Несмотря ни на что! Что отчаяние — смертный грех! И тогда, только тогда, они благополучно дождутся помощи. И спасатели найдут измученных, но не сломленных людей. И все поразятся силе человеческого духа. А завтра все будут вспоминать это как опасное, но захватывающее приключение.

И люди, поверив, взяли себя в руки, смахнули слёзы и улыбнулись.

— Зачем ты это делаешь? Ведь так просто дождаться рассвета! Ты не сможешь! — водитель покачал головой. — Ты погибнешь! Ты замёрзнешь, пока доберёшься до гостиницы, или заблудишься! Там темнота, а у тебя нет даже фонаря!

Поэт вздохнул. Крепко обнял плачущую жену. Поцеловал дрожащую Дочку, укутав её в свою куртку.

— Так мне велит моё горячее сердце, — сказал он наконец. — А у кого горячее сердце, тот не может замёрзнуть. Куда идти, мне подскажет интуиция, и тому, кого ведёт душа, не нужен свет…

В одном свитере Поэт вылез наружу через окно и побрёл туда, где осталась дорога — а люди остались ждать.

Через два часа Поэт добрался до гостиницы. Он был едва живой, волосы на его голове обледенели, но он отказался лечь в медпункт.

— Я полечу со спасателями. Я укажу им путь, — молвил он сонному менеджеру отеля, явно недовольному тем, что его разбудили.

— Телефоны не работают. Вызвать спасателей крайне проблематично. Давайте дождёмся рассвета! — зевнул тот. — И ветер как раз утихнет. А с людьми ничего не будет. Они в укрытии, не замёрзнут. Они могут подождать.

— Нет, надо лететь сейчас.

— Милейший, вы слышали? Телефоны не работают! Вы же говорите, что паники нет. Люди ждут. Тёплая одежда у них есть. Искать в темноте автобус крайне неудобно… Нет, надо дождаться рассвета.

Поэт вздохнул — и заговорил.

Он говорил о том, что нельзя думать только о себе. Что их родственники и друзья вполне могли бы оказаться в этом автобусе, что они сами могли бы сейчас сидеть там и надеяться, что им придут на помощь. Надеяться, терять надежду, снова верить и снова не верить — и плакать от счастья, когда они окажутся среди родных и близких, в тепле и уюте. И директор гостиницы гордился бы собой, гордился, что не лёг спать, когда люди нуждались в помощи, что не остался равнодушным к их бедствию. Нельзя сидеть, сложа руки. Нужно рисковать, нужно бороться, как бы ни было трудно, несмотря на невзгоды, на печали, на неудачи. Надо пытаться. НАДО!

И руководство гостиницы поверило. Поверило так же, как те люди в автобусе. Вскоре менеджер и уже Поэт шли к машине — ехать к спасателям.

Через полчаса вертолёты со всем необходимым вылетели на поиски. В одном из них сидели менеджер — и Поэт. Его нельзя было узнать: он поседел, морщины покрывали его лицо. Лишь глаза горели, но это был нездоровый, предсмертный блеск. Он тихо-тихо подсказывал пилоту, куда лететь.

Когда свет прожектора выхватил из темноты автобус, все содрогнулись: ель, которая остановила автобус, росла на самом краю бездонной пропасти. Ещё немного — и автобус свалился бы туда. И действительно: стоило вытащить последнего человека, как ель дрогнула, корни её выворотились из земли, и автобус, который уже ничто не держало, полетел в пропасть — пустой.

Люди провожали его испуганными взглядами и ужасались: что было бы, если бы спасатели хоть минутой промедлили, если бы они остались ждать рассвета…

— Вы знали, что автобус висит на краю пропасти? — изумился менеджер, обращаясь к Поэту.

— Нет, я не знал, просто… сердце мне подсказывало, — прошептал Поэт. — Все живы?

— Да, да!

— Слава Богу…

И, улыбнувшись, Поэт закрыл глаза.

— Эй, милейший, милейший! — менеджер потряс его за плечо. — Там ваша жена и дочь, им не терпится вас увидеть…

Поэт не проснулся. И, взглянув в его бледное, усталое лицо с чуть приоткрытыми синими глазами небесной ясности, менеджер вдруг понял, что Поэт больше никогда не проснётся…

Когда вертолёты приземлились в гостинице, Агнесса не двинулась с места: она сидела, не шевелясь, подле Поэта. Менеджер мялся возле них.

— От переохлаждения, — бормотал он, желая хоть что-то сказать. — Ведь он шёл в такой жуткий мороз… даже без куртки…

— Скажите честно, — Агнесса взглянула ему в глаза, — ему пришлось вас уговаривать?

Мужчина, вздохнув, кивнул:

— Да. У нас телефоны не работали… Мы хотели --">