Варлам Тихонович Шаламов - Рассказы 60-х – 70-х годов, не вошедшие в сборники
Название: | Рассказы 60-х – 70-х годов, не вошедшие в сборники | |
Автор: | Варлам Тихонович Шаламов | |
Жанр: | Советская проза, Рассказ | |
Изадано в серии: | Варлам Шаламов. Сборники | |
Издательство: | неизвестно | |
Год издания: | - | |
ISBN: | неизвестно | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Рассказы 60-х – 70-х годов, не вошедшие в сборники"
Литературное наследие Варлама Шаламова, испытанного семнадцатилетнем колымских лагерей, подтверждает его слова о единственной правде — правде таланта и единственном роде бессмертия — искусстве. Проза Шаламова, где экстремальный жизненный опыт автора осмыслен с беспощадной ясностью и глубиной, с полным правом может быть названа одним из главных литературных событий XX века.
Читаем онлайн "Рассказы 60-х – 70-х годов, не вошедшие в сборники". [Страница - 2]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (15) »
Красавец студент вежливо поблагодарил меня за совет, и все вместе пообедали, как выяснилось, в последний раз.
Через несколько дней я вошел вечером в квартиру директора. Директор накачивал примус и не глядел мне в глаза. Я спросил о здоровье жены.
— Больна, больна.
— А мне можно переночевать?
— Нет, нет. Больше ночевать у нас нельзя.
Это была моя последняя встреча с директором у него дома.
1960-е годы
Шаламовский сборник: Вып. 1. — Вологда: ПФ «Полиграфист», 1994.
Глухие
Я медленно глохну. Зрение заменяет мне слух. Глаза обладают силой ушей, помогают ушам, кидаются на помощь. А когда темно — руки помогают ушам. Но, конечно, руки не глаза. Я еще слышу мир, еще могу беседовать с людьми, если вижу мир, движущиеся губы. И каким-то особым напряжением мозга, ранее мне неизвестным, угадываю слова и успеваю подобрать ответ и чувствую себя еще человеком. И никто не знает, сколько душевных и нервных сил стоит мне каждый разговор.У меня есть тревожные, бередящие душу воспоминания.
Слуховой рожок, очки? Нет, при моей болезни рожок и очки не помогают. Больше того — сам отказ мой услышать с помощью очков — служит для различения моей болезни, или, как говорят медики, служит средством дифференциальной диагностики.
Очки, слуховой рожок мне не годятся. Но мир глухонемых — веселый, оживленный мир. Их азбука, их жесты кажутся живостью, весельем, а наверное, это совсем не веселье. Проклинаю свою глухоту, сигнализирует один. И я тоже, отвечает другой. Да! Да! Да! Проклинают.
В тридцать четвертом году приглашен был я на встречу деятелей науки и писателей. В том доме, в том зале — это было на Поварской, — где столько после было писательских собраний, Седьмая комната не вместила явившихся на встречу. Ученые были математик Гельфанд, молодой еще, мальчик совсем, Лисицын, братья Завадовские, которые скоро должны были погибнуть. Из писателей самым крупным, самым колоритным был Вересаев, сидел в первом ряду писательской группы в своем брезентовом плаще, да и другие не раздевались. Председательствовал Семашко, веселый, живой человек, написавший такую скучную автобиографию; лишенный всякого писательского дара, Семашко был общительным, культурным, разносторонне одаренным человеком. Но писать не умел.
На этой встрече сразу определились разные уровни общей культуры писателей и общей культуры ученых.
Ученые были даже в писательских вопросах, в вопросах психологии творчества пограмотнее любых писателей. Сидевший со мной рядом Даниил Крептюков, у которого ЗИФ издавал полное собрание сочинений, не нашел ничего лучшего, как рассказать о своем дежурстве в Зимнем Дворце во время войны и о развлечениях великих князей из дома Романовых на манер калидонской охоты. Другие писательские выступления были не лучше — и знаток Горация, переводчик Вергилия Вересаев укоризненно наводил свой слуховой рожок на очередного оратора и первый пожимал плечами после каждой речи.
Этот слуховой рожок Вересаев наводил и на рты ученых и удовлетворительно улыбался после речи Завадовского или Лисицына.
Вересаевский слуховой рожок и остался в моей памяти от этого странного собрания.
Главный хирург Советской Армии Бурденко был глух вовсе. Но работу бросать не хотел. Глухота придавала особый колорит административной работе Бурденко. Громким деревянным голосом он быстро задавал вопросы, спешил, а для ответа совал блокнот с привязанным к нему карандашом.
Годы были тревожные, тридцать седьмой, и за спиной Бурденко говорили, что он аггравант, преувеличивает степень своего заболевания и, заставляя писать ответы, хочет оставить «следы», «обезопасить себя», и так далее. Но Бурденко был глух.
Томский терял слух медленно. В тридцать втором году на партийных собраниях в Москве громили «правых», а Томский был ведь лидером. Промолчать — значило струсить, а Томский глох, не слушал, что говорил оратор от «ортодоксов». Полемик Томский был блестящий, но какая уж полемика для глухого! Томский --">- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (15) »
Книги схожие с «Рассказы 60-х – 70-х годов, не вошедшие в сборники» по жанру, серии, автору или названию:
Варлам Тихонович Шаламов - «Сучья» война Жанр: Публицистика Год издания: 2016 Серия: Очерки преступного мира |
Варлам Тихонович Шаламов - Эхо в горах Жанр: Советская проза Год издания: 2011 Серия: Преодоление зла (сборник) |
Варлам Тихонович Шаламов - Как «тискают рóманы» Жанр: Публицистика Год издания: 2016 Серия: Очерки преступного мира |
Варлам Тихонович Шаламов - Сухим пайком Жанр: Советская проза Год издания: 2011 Серия: Колымские рассказы |
Другие книги из серии «Варлам Шаламов. Сборники»:
Варлам Тихонович Шаламов - Рассказы 30-х годов Жанр: Советская проза Год издания: 2004 Серия: Варлам Шаламов. Сборники |
Варлам Тихонович Шаламов - Вишера. Перчатка или КР-2 Жанр: Советская проза Год издания: 1990 Серия: Варлам Шаламов. Сборники |
Варлам Тихонович Шаламов - В зеркале Жанр: Драматургия Год издания: 2009 Серия: Варлам Шаламов. Сборники |
Варлам Тихонович Шаламов - Колымские рассказы (сборник) Жанр: Современная проза Год издания: 2016 Серия: Сибириада |