Михаил Васильевич Водопьянов - Киреевы

воздушный корабль, самолет-гигант, который так нужен нашей стране с ее бесчисленными воздушными трассами.

Несколько лет тому назад Родченко доказал теоретическую возможность постройки дизельных моторов в восемь — десять тысяч лошадиных сил. Сегодня испытывается его мотор в пять тысяч сил. Значит, пора и Николаю Николаевичу добиваться разрешения на постройку своего самолета. Почва у него под ногами твердая: мощный мотор существует. Осталось только проверить, как будет он работать в длительном полете за Полярным кругом — туда тоже полетят киреевские воздушные корабли-гиганты. С этой целью два дизеля Родченко поставили на обыкновенную рейсовую машину, летит она со скоростью четыреста километров в час.

Воздушный океан встретил самолет легким попутным ветром. Киреев, включив автопилот, вынимает из планшета аккуратно сложенную карту маршрута и, убедившись, что летит без отклонений, прислоняется к спинке сидения. Не спеша достает он из нагрудного кармана комбинезона портсигар и спички. Теперь и закурить можно!

Затягиваясь дымом папиросы, Николай Николаевич смотрит, как поднимается оранжевый диск солнца. Потом он переводит взгляд на землю. Медленно проплывают поля, деревни, широкой лентой сверкает Волга. Идущий вверх по реке караван судов словно замер на месте. Вдали показался город.

— Товарищ Волков, передайте: подходим к Калинину. Все в порядке, — говорит Николай Николаевич по внутреннему телефону.

— Есть передать! — весело отвечает радист. Появились облака, сначала редкие, прозрачные.

Они темнели, сгущались и, наконец, плотно окутали землю. Киреев вел машину над облаками по радиокомпасу прямо на аэродромный маяк северного города. Впереди широкая воздушная дорога к островам Земли Франца-Иосифа. Давно ли такой полет казался сказочным. А то ли еще ждет в будущем!

Кирееву слышится грозный рев не двух, а уже шести дизелей. Эти небывало экономичные и сильные моторы несут самолет, на борту которого столько же пассажиров и груза, сколько перевозит транссибирский экспресс Москва — Владивосток.

Николай Николаевич берет телефонную трубку и вызывает Родченко:

— Как ты там, Андрей? Волнуешься?

— Грешен! — сознается Родченко.

Николай Николаевич и сам волнуется: хотя в моторах уверен, а все-таки… Летчик-испытатель всегда должен быть готов к неожиданностям. Но Андрею он говорит:

— Не беспокойся. Все будет в порядке.

На душе у молодого конструктора становится тепло, словно большая сильная рука Николая Николаевича опять крепко обнимает его плечи.

…Вот он, двенадцатилетний Андрей, подавленный горем, стоит у свежего могильного холма.

— Круглый сирота, один на свете остался, — равнодушно говорит пожилая соседка Андрея какой-то совсем незнакомой женщине.

От этих слов мальчику становится еще тяжелее, еще горче. Растерянно, с обидой смотрит он на чужих людей, провожавших его отца в последний путь. Чужих… Теперь ему все чужие и он никому не нужен. Никому!!!

В этот момент на его плечо легла дружеская, такая знакомая теперь, рука. Высокий худощавый летчик в коричневом кожаном пальто заглянул ему в лицо большими светлыми, слегка задумчивыми глазами. Андрей узнал этого летчика — не раз тот бывал у его отца.

— Пойдем жить к нам. Тебе у нас плохо не будет. — И, поймав настороженный взгляд подростка, добавил негромко: — Мой отец тоже рабочий был. И тоже литейного цеха.

Спустя несколько лет они сидели на диване в кабинете. Сквозь тонкий шелк трикотажной футболки Андрей чувствовал большую горячую ладонь Киреева. Тот говорил:

— Вот ты и окончил школу, Андрюша. Теперь пойдешь учиться дальше. Признаться, я тебе немножко завидую. Не удивляйся. Дело свое я люблю. Да и вообще нельзя быть летчиком-испытателем, если не любишь свое дело. Я испытал много самолетов, и больших и маленьких, тихоходных и скоростных, сейчас моторы испытываю. Каждый раз я сажусь в кабину с надеждой и нетерпением, но — напрасно! Все мне кажется: это еще не тот самолет! Хороший бывает, а все-таки не тот. Закрою глаза — вижу: машина, которую так жду! Как будто все детали вижу, мечтаю о ней, а создать силенок нет. Знаний не хватает. В другое время я рос. Впрочем, скоро не придется другим завидовать, — сам учиться пойду. А потом возьмем, да и построим с тобой самолет-гигант!

«И построит, обязательно построит», — думает сейчас Андрей. Он знает: Николай --">