Всеволод Вячеславович Иванов - Взятие Рейхстага

ВЗЯТИЕ РЕЙХСТАГА (наброски к роману «При взятии Берлина»)

Раненый командир самоходок подполковник Афанасьев остался далеко позади. Могучий и всепоглощающий бой почти не давал возможности офицерам посещать своего подполковника, лишь изредка замполит полка майор Борис Иванович Бекасов, человек необыкновенно проворный, урывал часок, чтобы съездить к Афанасьеву. Уже несколько дней полком командовал начальник штаба. И однако полк не только не переменил свое прозвище «афанасьевцев», но всё чаще и чаще употреблял это слово, тем самым говоря, что ему не смолчать о любви и преданности своему командиру.

— За социалистическую родину, афанасьевцы! ― восклицали самоходчики, пуская вперёд свои машины.

И пехотинцы, которых сопровождали самоходки, идя в атаку, часто подхватывали это восклицание, хотя пехотинцы имели другое, своё, не менее любимое прозвище:

― Вперёд, афанасьевцы!

― Вот это порядок, — басом говорит Бекасов в таких случаях, глядя с любовью вслед самоходкам.― Участок здесь трудный, но — порядок!

Бекасов — безбоязненный, решительный офицер низенького роста, одетый в замасленную чёрную кожу. Он напоминает домкрат, способный поднимать большие тяжести. Кроме того, он всегда бодр, до краёв налит весельем, и глаза его никогда не опускаются долу.

Штаб полка — в узкой, длинной комнате с двумя противоположными друг другу окнами, одно из которых выходит на улицу, под каштаны, а другое глядит в сквер, откуда тяжёлые орудия непрерывно бьют по Зигес-аллее и Тиргартену. На Тиргартене и Зигес-аллее, говорят, последние «его» аэродромы. Гитлеровцы ещё что-то вымеряют, рассчитывают, укладывают и строят баррикады, надеясь на них, как на дамбу во время наводнения. Но удары орудий рушат эти баррикады, аэродромы, здания, и вокруг логова всё выше и теснее стальной частокол раскалённых стволов.

От каштанов, загибаясь за угол к водоразборной колонке, находящейся на краю сквера, тянется очередь немцев и поблескивают эмалированные вёдра. Когда под каштанами останавливаются самоходки, очередь поспешно переходит на тротуар. Самоходки — в огненно-красной кирпичной пыли, люди вылезают, тяжело переводя дыхание, и жадно пьют воду.

― Закрепили мы боевой успех. Идём хорошо. Быстроту увеличили, — говорит один из них. — Но быстрота требует особого напряжения сил. Справимся. Порядок.

Дело в том, что немецкие «Панцерфаусты», попадая в самоходку, губят её детонацией, которая взрывает бензин и осколочные снаряды. Самоходки и люди горят. И так как «Панцерфаусты» — главный враг самоходок, то афанасьевцы и придумали: не заполнять боковые бачки бензином и брать поменьше осколочных снарядов. Лучше лишний раз зарядиться, чем терять машину и людей. И вот за всё время боёв в Берлине они не потеряли ни одной машины, кроме самоходки, стоящей сейчас во дворе штаба, — немецкий снаряд поразил её в ствол, разворотив верхнюю часть его.

Три самоходки, заправившись, готовятся идти в сражение. За сквером их уже ждут пехотинцы, и командир роты, плечистый, широкий, похожий на лубковый короб, пришёл в штаб, чтобы окончательно согласовать действия. Лицо у него суровое. Фашисты ведут здесь бой из подвалов, из глухих, заваленных мест, а особенно трудно брать метро. Метро мелкого залегания, от бомбежки в земле много пробоин и провалов, фашисты и сидят в этих пробоинах.

Накрапывает тёплый дождь, и залпы орудий приобретают какой-то особый, певучий тон. На зелёном шпиле кирхи смутные контуры петуха, словно качающегося на шпиле. Там, за зданиями завода, который уже в наших руках, в кирхе сидят фашисты, и их сейчас будут выбивать оттуда.

— Участок трудный, — говорит старший лейтенант. — Да ещё скользко, дождь.

— Вперёд! К рейхстагу! — командует своей роте старший лейтенант.

Лязгают гусеницы самоходок, летит во все стороны грязь, позади сквер, удары тяжёлых орудий, впереди всё ярче и ярче начинает вырисовываться продолговатый, зелёный шпиль кирхи.

Четыре солдата то припадали к земле, то выпрямлялись во весь рост, то ползли на четвереньках. Передний солдат, с длинным крючковатым носом, часто оглядывался, должно быть, проверяя, ползут ли остальные.

Впереди вход в метро, лестница, столбы с перекладиной над входом, похожие на виселицы, будка, оклеенная афишами. Но команды стрелять не было. Самоходки исчезли, куда-то скрылись… И несмотря на то, что по-прежнему стреляли орудия, трещали --">