Александр Алексеевич Богданов - Бунт

от страха, что вот пройдет время и они останутся без работы. Хлеба же в мешках только на одну еду.

Солнце перевалило за полдень, когда к Прохору с Липатом снова подходит Черномор. На его черном лице жесткая уверенная усмешка.

– Ну что?.. Будете, как быки, упрямиться?.. А?.. Последнее слово – шесть гривен и еще по праздникам стакан водки!.. Согласны?..

Прохор чуть не скрежещет зубами от досады, но, вынужден согласиться.

– Да уж, видно, ничего не поделаешь!

Дорога к усадьбе графа Уварова обсажена разросшимися нарядными березками. У подъезда к дому живая изгородь из подстриженных сиреней и клумбы цветов. Дом старинный, сложен не на одну сотню лет, с колоннами и золочеными гербами. Здесь в былые времена собиралось на пиры дворянство чуть ли не всей губернии. За домом березовый парк с затейливыми беседками, мраморными фонтанами, теперь высохшими, и статуями. Парк запущен; у статуй отбиты носы, и только случайно уцелели перед балконом два гипсовых карла с красными колпаками, на потеху девкам, приходившим в усадьбу обирать вишенье. Недалеко от дома молотилка и контора. Как гусенята вокруг гусыни, разбросаны около дома белые каменные службы. А поодаль грязным пятном неуютно стоят рабочие бараки – так называются два деревянных сарая, где живут батраки.

В сараях сыро и грязно, маленькие оконца почти не дают света, пол земляной, для спанья устроены нары в два ряда, и солома на нарах не меняется ни разу в течение лета. Около бараков кадка с сырой водой, – кипяченой рабочие не получают.

Сегодня праздник. Измотавшиеся за дни работы батраки выползли, как муравьи, на солнце. Одни моют у колодца рубахи. Праздник – единственный день, когда можно что-нибудь сделать для себя. Другие играют в орлянку. Иные, как Гришка, просто слоняются, не зная, куда себя деть… Скука…

– Эх, послушать бы книжку хорошую! – говорит кто-то.

– Вот намедни из деревни приносили одну, про Еруслана Лазаревича… Занятная побаска! А то есть еще другая – «Битва русских с кабардинцами» – и картинка: прекрасная магометанка, умирающая на гробе своего мужа, – очень любопытно написано и жалостливо…

– Все это, братцы, пустая хреновина, ни к чему для нас, – говорит Липат. – А вот такую бы книгу достать, где про мужицкую жизнь правда рассказана!.. Слышал я в позапрошлом году одну такую книгу, когда у графов Бобринских на свекольных полях работал… Рабочие с сахарного завода приносили.

За разговором коротается время. В полдень раздается звон обеденного колокола. Человеческий муравейник начинает копошиться… Слышатся голоса:

– Эй, ребята!.. За водкой!..

Водки дают по стакану на брата. За это батракам сбавляют плату и хуже кормят. Водка крепкая, с сильным запахом сивушного масла и примесью чего-то, острого и едкого. К выдаче ее приходит сам Черномор. Он, как всегда, с неизменной ременной плеткой, которой он, как выражается сам, любил «подгонять в работе ленивую мордву».

На лужайке расставлены длинные деревянные столы со скамьями. Рабочие подходят по очереди, выпивают по стаканчику, кряхтят и вытирают рукавами рты. Черномор только покрикивает:

– Валяй!.. Валяй!.. Живей!!! Не задерживай!!!

Липат залпом выпивает стакан и, вытирая бороду, говорит:

– Ну и зелье!.. Аж дух захватило!.

– Не водка – купорос!.. – хвастливо смеется Черномор. – В эту водку я для крепости завсегда купоросного масла добавляю.

За столом едят из общих котлов. Хотя и праздник, но к обеду подают жидкую баланду без мяса и пшенную кашу, потому что пятница – день постный… Некоторые ворчат:

– Ишь скареда! Кащей!

Гришка, глядя на взрослых, тоже замечает:

– Середы да пятницы господа для нашего брата сочинили. А сами небось скоромное жрут!.. Как же рабочему человеку без мяса обойтись!?

Чуткое ухо Черномора слышит все разговоры. Он невозмутим и только вскользь роняет:

– Дома-то небось воду с нетом лаптем хлебали!.. А тут от хлебушка нос воротите?!

А подойдя ближе к Гришке, строго замечает: – Ты кто есть такой!? Еще зелен, паренек, чтобы бунтовские слова говорить! За такие речи, смотри – ого! – как бы куда не улететь!..

Гришка молчит. Он не боится угроз Черномора, но не хочет вызвать недовольства брата.

Кончается обед… Некоторые разваливаются на траве. Хорошо отдохнуть в летний день на свежем воздухе, согреть под солнышком простуженные кости. Другие отправдяются в сельский кабак, потому что томит скука.

Молодой болезненный мужик, с тонкими ногами – Федор, по прозванию «Чиж», – кричит, --">