Георгий Ефимович Черчесов - Прикосновение

Руслан ловко забрался в кузов и постучал по крыше кабины, чтобы трогались… Добрая душа, Агубе сам бы ни за что не поступил так. Он, конечно, поймет, что Руслана нечто чрезвычайное толкнуло на поспешное бегство. Агубе с той самой их встречи, когда бригадир привез Руслана к отаре, недоумевал, чего же не хватало этому чудаку, променявшему диван на горы. Нет-нет, а он показывал, что относится к Руслану не как к чабану, а, скорее, как к туристу, на которого нашла блажь побродить с отарой по горам. Агубе не подозревал, что и Руслан, поглядывая на напарника, тоже с удивлением задумывался о том, чего это пожилому горцу, бывшему механизатору, у которого что ни сын — то крепкий, с достатком хозяин, вздумалось на старости лет чабанить. Агубе должен был вот-вот разменять восьмой десяток, а взвалил на себя такую ношу. Как-то Руслан спросил Агубе, чего ради ему не сидится дома у очага с внучатами. Причина оказалась простой. Раньше, когда уговаривали горцев спуститься в долину, никто не задумывался: а кто же будет ходить за отарами в горах? Теперь оказалось, что молодежь избегает этого занятия, — постоянно под открытым небом, в заботах, с утра до полуночи — на ногах… И вот, прослышав, что колхозу не удается найти чабанов, Агубе откликнулся и не отступился от затеи, несмотря на то что сыновья и внуки уговаривали его не позорить родню, ведь каждый из них будет счастлив, согласись старик жить в его хадзаре на всем готовеньком…

— Дома душа не велит сидеть, — признался Агубе. — Как померла жена, особо невмоготу стало. Трактор мне теперь не доверят. Вот и пошел в чабаны. И как будто стал моложе, — засмеялся старик.

Однажды Руслан прихворнул. Да так, что напугал своего напарника. Уж что Руслан там в бреду наговорил — никогда не узнать. Может быть, привиделось ему время, когда был он в партизанском отряде… «Такое ты говорил, такое!..» — потом не раз сочувственно тряс головой он. Был он изрядно напуган, ему мерещилось, что через минуту-другую Гагаев покинет этот мир, и Агубе потащил Руслана на своем горбу в ближайший аул.

Очнулся Руслан через день в тесной комнате, в которой печь была накалена до того, что она даже его, охваченного высокой температурой, обдавала жаром. Пожалуй, от этого он и очухался.

Агубе наставлял хозяйку, что простуду надо лечить так, как это делали предки: два-три дня не давать больному ни еды, ни воды — и болезнь сама убежит. Соседка же хозяйки, учительница школы, принесла полную ладонь пилюль, убеждая, что они поставят на ноги горца. Однако хозяйка хадзара возразила и Агубе, и соседке. Чабану заявила, что нельзя расслаблять организм голодовкой, а учительнице — что лекарства выгоняют болезнь через семь дней, а без них она уходит через неделю. Хозяйка постаралась, чтоб Руслан основательно пропотел, ибо это первое средство от простуды. На четвертый день Агубе вновь появился в ауле, таща на спине барана, поранившего ногу. Обрадованный, что Гагаев уже подымается с кровати, Агубе тут же прирезал барана и сделал шашлык. Настоящий, пахнущий костром. Таков Агубе — внимательный, бесхитростный…

Руслан старался жить так, как жили чабаны в те далекие времена, когда ничто не отвлекало от гор, долин с пахучей травой да идущей перед ними отары. Все работы и думы были связаны с овцами: как накормить их, как уберечь от непогоды и волков, как не потерять ни одной в расщелинах скал… Чабаны изредка наведывались в родной аул, узнавали, кто умер, кто из родных и друзей болен, у кого когда была свадьба… Но, видимо, человеку легче с того света возвратиться, чем избавиться от того, что он познал, что вложено в него житейским опытом.

Иногда к ним заглядывал бригадир или парторг колхоза, они вываливали прямо на золотистую траву кипы газет и журналов, но Руслан старался не заглядывать в них, ему было необходимо забыть обо всем, отвлечься. Газеты шли на обертку кругляшей козьего сыра, руки Гагаева ловко работали, а сам он старался не всматриваться в снимки и заголовки, словно пытался забыть азбуку, чтоб не приобщаться к делам и событиям мира. Но глаза бегали по строчкам, оставляя в голове фразы без начала и конца, и они долго мучили, будоражили его… Руслан сердился на себя, он не желал знать новостей, не относящихся к отаре. И ему удавалось избегать соблазнов до тех пор, пока как-то днем Агубе не возвратился из аула с транзистором, который, как ему казалось, обрадует Гагаева. И «Альпинист» ежедневно сообщал о событиях в мире… Нет, не --">