Сергей Алексеевич Воронин - На своей земле

заметил Павел. — Посмотрим, посмотрим, да и заявим о перемене. — Он встал.

Марфа лязгнула железной миской. У нее на голове торчала маленькая, с детский кулачок, черная закрутка из волос.

— Мы не за тем ехали, — продолжал Клинов и выставил ногу вперед. — Я не погляжу, что мне пять тысяч на обзаведение дали. Я и на попятки пойду. Я четко помню слова секретаря райкома: коли, говорит, не понравится, вам завсегда обратный путь свободен. А уж мне, может, и не нравится. — Клинов сурово поглядел на Николая.

Субботкин улыбнулся:

— Прежде всего надо осмотреть потолок, может, это единственный случай. А что касается того, что обратный путь свободен, так, я думаю, не за тем мы ехали сюда за тысячу километров, чтоб на попятный идти из-за таких пустяков. А я к вам вот по какому делу: кем вы работали в колхозе?

Вопрос прозвучал внезапно.

— Это за каким же лешим тебе знать надобно? — нахмурился Клинов.

В Ярославской Павел Клинов не пользовался уважением среди колхозников. Он потому и решил уехать, что очень уж досаждали ему односельчане, и наказывал жене, чтобы на новом месте она сразу вступала с земляками в перепалку, если те вздумают попрекать старым. Как никак, а Карельский перешеек сулил иную жизнь, и хотелось на новой земле уважения и своего солидного места в колхозе. Вот почему и взъелся на Субботкина Павел Клинов, поняв его слова как намек на свою незадачливую жизнь. А Марфа шлепнула мокрой тряпкой о стол и подбоченилась.

Николай удивленно посмотрел на Марфу, потом на Павла.

— Скоро предполагаются выборы правления, так хочется заранее знать людей. К тому же не ясно, кто может стать председателем…

Павел Клинов важно прошелся по кухне. «Ага, вот, значит, куда он гнет», — подумал он и, остановившись перед Субботкиным, сказал:

— Так бы и говорил. Могу возглавить. Марфа, дай стул!

Марфа всю жизнь ждала случая, когда Павел станет председателем или бригадиром. Ждала того дня, когда она пойдет с ним под руку по деревне и все встречные будут им кланяться и вести с мужем серьезные разговоры, спрашивать советов, благодарить за науку. Когда она выходила за него замуж, то виделось ей: дом пятистенок, корова, большой огород, лошадь, гуси, куры. В то время в деревне процветал нэп. Лавочник Терентьев, гремя колокольцами, гонял тройки на масленой, из Ярославля наезжали закупщики и давали хорошие деньги за зерно. Отец Павла Клинова, жадный рыжий старик, хитро посматривая на молодуху, частенько говаривал: «Родишь внучонка, пятистенок отстроим. Хозяйство поведем шире». Марфа знала: у него есть деньги в кубышке. По догадкам — немалые. Проходили года, родился Костя, а старик все ждал, словно не верил, что к нему придет смерть, и не трогал денег. Смерть пришла внезапно. Свекор упал с сеновала. Когда к нему подбежал Павел, он был уже мертв. И кубышка осталась где-то в земле. Сколько ее ни искали, так и не нашли. Павел до того рассердился на отца, что даже отказался делать поминки, и если бы не Марфа, то, может, похоронили бы старика без обряда. С тех пор ровно что надломилось в семье Клиновых. На хорошую, легкую жизнь не надеялись. Но нет-нет, да и раздумается Марфа о той жизни, какая виделась ей в девичестве. В такие дни она была ласкова с Павлом, верила, что он и сам, если захочет, сможет поднять пятистенок. А Павел, слушая ее, начинал раздувать ноздри и важно говорил: «Могу!» Но стоило ему выйти на работу, как все его решения и планы выдувало из головы, словно ветром. Приходя домой, он начинал жаловаться на председателя, на бригадира, уверял, что они заедают его, нарочно дают самую трудную работу, что, чем так мучиться, уж лучше и не работать. Марфа слушала его, соглашалась и негодовала на жизнь. Надо сказать, что она до сих пор еще верила в мужа и ругалась с колхозниками, если они называли его лентяем.

Сотрясая дом, хлопнула дверь. На пороге стояла в коротком ситцевом платье Полинка.

— Чего тебе? — сердито оглянулась на нее Марфа.

— Никандр велел всех комсомольцев собрать. Пускай Костя через час в наш дом является.

Но Марфа только махнула на нее рукой, а Клинов, будто не замечая Полинки, продолжал, обращаясь к Субботкину:

— Изъявляю свое согласие… К тому же у меня и сын комсомолец. А что касается гусениц, так мы не в обиде. К слову пришлось…

Полинка удивленно слушала. Глаза у нее стали совсем круглые. Она даже приподнялась на цыпочки, хотя и так было все хорошо видно. Павел Клинов --">