Виктор Александрович Стариков - Впереди дальняя дорога

Базовский. Худой, с желтым нездоровым цветом лица, с почти голым круглым черепом. Брови резко чернели над глубоко запавшими глазами. Блестели вставные зубы. Ходил он, опираясь на палку, слегка волоча правую ногу.

Базовский пришел со свертками в руках последним, когда мы сидели уже под легким хмельком. Поднес женщинам коробку шоколадных конфет. Завидев Дениску, поманил его к себе сухим пальцем.

Дениска охотно побежал к нему.

— Получай,— сказал Константин Григорьевич и протянул ему порядочный сверток.

Дениска принялся развертывать бумагу. В свертке оказался резиновый надувной лебедь для плавания. Глаза у Дениски заблестели.

— Вот, царевич,— сказал Константин Григорьевич,— как придет тепло — поплывешь по синему морю в дальние страны.

— Зачем тратился? — укорил его отец. Базовский отмахнулся.

Отец для этого вечера выставил свою водочную коллекцию. Есть у него такая давняя слабость: готовить водочные настойки. В серванте выделено особое отделение, запретное для всех членов семьи, в нем всегда стоит целая батарея бутылок с водками разных цветов, настоянных на всяких листочках, корешках и корочках: рябиновая, калгановая, смородиновая, лимонная, анисовая, апельсиновая, еще какие-то таинственные. Отец весьма гордится, что в этом деле у него есть свои открытия и секреты. Сейчас, украшая стол, среди закусок сверкали графины с настойками всевозможных расцветок и ароматов. Конечно, такую водку полагалось пить только из хрустальных рюмок. Иной посуды отец не признавал, отвергал даже серебряные чарки.

После нескольких тостов настроение поднялось. Особенно сильно и быстро захмелел Константин Григорьевич.

Павлик полез с расспросами, как я думаю устраивать свою жизнь, собираюсь ли вернуться в институт.

Об институте я много и, чего скрывать, горестно думал в армии. Меня сорвали с третьего курса. Призывали парней военных лет рождения. Их, как известно, было немного. Тогда и стали подметать всех льготников и получавших отсрочки. Так я, льготник, взрослый парень, студент, попал вместе с подростками — вчерашними школьниками — в армию.

— Считай, что и тебя зацепила война,— сказал мне тогда, подбадривая, отец.— Примирись... Наверстаешь потом эти годы. У жизни есть свои жестокие необходимости. Никуда от них не денешься, сынок.

Это я все понимал. Но три года пришлось списать. Ребята и девушки, с которыми я начинал, успели защитить дипломы и работали инженерами, вроде Павлика, некоторые успели обзавестись семьями и детей растили. Я остался великовозрастным недоучкой.

Поступать в институт? Стипендию мне при хорошем заработке отца, конечно, не дадут: обеспеченный иждивенец. Садиться на шеи отца, Ленки, тети Нади? Не стыдно ли будет здоровому парню?

Да и захотелось пожить свободно, без всяких ограничений, по своему распорядку, иметь деньги, а не ждать, когда тебе купят рубашку, брюки, туфли. Ведь взрослый же человек! И кое-какие мужские привычки уже появились. Они требовали расходов. Пока поработаю, решал я, и поучусь на заочном.

Все это под хмельком и выложил Павлику.

— В принципе не одобряю,— загудел на всю комнату Павлик.— Поступай в институт на нормальное дневное отделение.

Мой ответ его огорошил.

— Ты это всерьез? Чепуха какая-то... Шофером автобуса! Дурацкая затея. Ведь это подлая растрата времени.— Павлик разгорячился.— Должность инженера — высокая,— убежденно сказал он, словно с ним кто спорил.— К ней надо готовиться серьезно, а не между прочим.

Мне Павлик даже рта не давал открыть.

— Инженер становится на предприятиях главной личностью. Единичный опыт самого хорошего рабочего мало, что может теперь дать полезного производству,— вдалбливал он в мою голову.— А читал ты очерки о настоящих инженерах? Редко? А о передовых рабочих? Сколько угодно. Не понимают, что без инженера рабочий сейчас ничего не сможет решить и сделать.

Павлик ближе придвинулся ко мне.

— Жизнь смыкается с наукой. Возьми заводскую практику. Наука может изменить характер любого производства. Чувствуешь? Новаторам такое никогда и не снилось. Если, скажем, отдать наш металлургический завод в полное распоряжение ученых, то убежден — через полгода даст продукции вдвое больше. Конечно, в

--">