Иван Григорьевич Торопов - Тропинка в зимнем городе

старик, покосившись на пса.

— Неужто всякую? — удивился Ваня.

— Да, и смородину, и чернику — все-то прибирает Михайло Иванович. И рябину пригнет, достанет… для косолапого — что мясо, что ягода сладкая, все одно, все впрок.

— Оттого, поди, он так и силен, медведь?

— Может, и оттого, — усмехнулся дед.

— Вот, Сюдай, секи, как надо жить. Слушайся старших, учи уроки!

Ваня достал из пестеря ломоть хлеба и косточку, протянул собаке. Та смачно захрумтела привычным угощеньем. Потом долго лакала у борта воду.

Пускать Сюдая на берег без надобности нельзя — начнет носиться по земле да по воде, облаивать лес, еще и заплутаться может, отстать от них, ведь на воде следа не учуешь, не держит его вода.

Они снова двинулись вверх по реке. Грести теперь взялся дедушка, хотя Ваня и пытался возражать: мальчик всерьез считал, что ныне он уже сделался гораздо сильней постаревшего деда, тем более если учесть, что у того с войны рука раненая. Однако сам дед, как видно, думал иначе.

— Рулить-то, братец, тоже надо уметь, — многозначительно заметил он. — Особливо по такой речке: хоть она и мала, а хитра…

Ваня послушно взял гребок с отполированной до блеска ладонями поперечиной на конце, уселся сзади.

Плывут они и плывут. Дед гребет неспешно, взмах его весла неширок, но силен — с каждым гребком продвигается лодка быстрее прежнего, и это замечает Ваня. У деда, хотя он и старый, любое дело получается не только лучше, но — вот что странно — будто бы и с легкостью.

Однако Ваня не углубляется в размышления, а сосредоточенно смотрит вперед: нужно направлять нос лодки на стрежень, обходить коряги, проскакивать через мелководные перекаты. Старается честно подсобить деду, усердствует, чтобы не ударить лицом в грязь, и безмерно доволен тем, что сейчас, сидя повыше и вперед лицом, он видит все окрест: зияющий черным торфом обрывистый берег, изредка выбегающую к воде песчаную косу, залитый солнцем, радостный, словно девичий хоровод, рябинник на нескошенной пожне — и всё, всё.

Усталость еще не сморила его; и к вечеру потянуло на речке прохладой — знай себе греби да греби да вперед гляди.

«Хорошо, что поехал с дедом! — думает мальчик. — Спасибо, что взял он меня…»

Но приятные Ванины думы потревожил выводок рябчиков: они вспорхнули разом совсем близко, с крутого левого берега, — от внезапности Ваня даже подпрыгнул на сиденье.

Сюдай, гавкнув, яро извернулся, добро хоть что привязан был коротким поводком к опруге.

Пяток рябчиков ушмыгнул в глубь леса, а две птицы, отлетев немного, опустились на прибрежный еловый сушняк и начали озираться, заламывая шеи и подергивая головками в нарядной гривке.

Дед взглядом указал Ване: стреляй, мол, — а сам ухватился за корягу возле берега — придержал лодку. Ваня дрожащими руками достал с кормы свое ружье двадцатого калибра и, недолго метясь, бабахнул в того рябчика, что был поближе… От сильного волнения даже не заметил, что сталось потом, во всяком случае на ветке рябчика уже не оказалось и хлопанья крыльев вспорхнувшей птицы тоже не было слышно.

Грохот выстрела всполошил Сюдая, он опять гавкнул — да лишь спугнул второго рябчика.

Дедушка с внуком вышли из лодки. Ваня с ружьем в руке ловко, словно белка, взбежал на обрыв.

Подстреленный рябчик, раскинув крылья, лежал под елью. Ваня опасливо поднял его — руки почему-то еще дрожали — и обернулся к спешащему деду. Серый комок в его руке был еще горяч, мягок — крошечный сеголеток, — и все же это был настоящий рябчик, а не какая-нибудь сорока-ворона. Это была дичь, добытая в лесу охотником!

— Ладно, угодил в цель, молодец! — похвалил дедушка сдержанно. Добавил, оглядевшись: — Только из одной птицы жидковата будет похлебка. Попробуем хотя бы второго достать.

Продираясь в густом ельнике, опять вспугнули рябчика. Дед, чуть присев, зорко проследил за его полетом, прислушался. Через некоторое время беспорядочное хлопанье крыльев донеслось уже издалека.

— Найдешь ли его, идя на звук? — спросил Ваню.

— Как это — на звук?

— А вот на шум крыльев? Где пошумел, там и сел.

Паренек глянул на густой, в перемежку с редкими соснами, еловый лес и повел головой: как, мол, можно найти?

— Дай-ко ружье, — попросил дед и двинулся, мягко ступая в самодельных котах на тонкой подошве, — ни один сучок не треснул под его ногой.

Вскоре раздался выстрел.

Ваня бросился туда, смотрит: дедушка держит в руке --">