Иван Павлович Щеголихин - Снега метельные

нее, не вспомнишь пресловутое «чужая душа потемки».

И все-таки что-то такое-этакое сегодня произошло, Женя смутно это ощущает. Можно считать, примерещи­лось со сна, пригрезилось, но из головы не выходит. Луч­ше бы ей не просыпаться тогда. Но ведь не нарочно же она проснулась, а от холода. И от говора тоже, от их голосов. А теперь вот придется лицемерить, притворяться естественной, а Женя не может, не хочет, она быстро устает играть роль. Да и нехорошо фальшивить. Ей хочется всегда и во всем быть естественной, в самых сложных положениях оставаться прямой и честной. Гово­рят, это трудно, но что поделаешь,— надо. У нее в самом разгаре сейчас процесс самовоспитания.

Женя вытряхнула пшеничные зерна из складок платья, повязала на голову марлевую косынку, приспособила спереди картонный козырек от солнца и открыла поход­ную аптечку.

— Ты что так рано вскочила, Женечка?—услышала она хрипловатый со сна голос Ирины Михайловны. — Л я бы спала да спала еще, совсем не выспалась,— про­должала она, зевая и потягиваясь.

«Еще бы!»— отметила про себя Женя.

— Как у нас с вакциной, Женечка, хватит на сего­дня?— продолжала Ирина Михайловна уже обычным своим, певучим и беспечальным голосом.

— Вакцина есть, Ирина Михайловна.— Голос Жени звучал, как всегда, отзывчиво, словно существовал от­дельно от ее подозрений. Услышав свой голос, Женя на­супилась, он ей показался притворным.

— Скорее бы домой, по Сашке соскучила-ась!— про­тянула Ирина Михайловна.— С кем он там весь день, Леня-то из больницы не выходит.

Не расчесывая волосы, она скрутила их на затылке в толстый пучок, быстрыми легкими взмахами стряхнула с себя зерно и встала. Женя отвернулась.

Но зачем ей, спрашивается, отворачиваться, почему ей должно быть неловко, разве она в чем-то прови­нилась?

Женя медленно повернулась к Ирине Михайловне и открыто, смело, в полном соответствии с нравственной, как ей думалось, нормой глянула ей в глаза.

–– Что с тобой, Женечка, на кого ты похожа? Госпо­ди, настоящий Бармалей!— Ирина рассмеялась от всей души, не пряча от Жени своих ясных глаз.

И девушка не выдержала и через мгновение тоже улыбнулась в ответ. Все-таки очень трудно подозревать дурное в человеке, которого любишь!

Облегченно посмеиваясь, Женя рассказала свой сон: будто Ирина Михайловна сбежала от нее на рассвете и с кем-то говорила и смеялась вон за той веялкой.

— С кем же?— весело поинтересовалась Ирина Михайловна.

–– Извините, пожалуйста, глупый сон,— смутилась Женя.

— А может быть, это был сам чёрт, Женечка, а? Вни­мание: черти на целине!

Ирина Михайловна ласково потрепала Женю по щеке, потом неожиданно сильно прижала ее голову к своей груди.

— Ребенок, какой ты еще ребенок! Завидую тебе, воробышек!— она перестала смеяться и вздохнула.— Ну, что ж, поедем в поле?

— Поехали!—звонко согласилась Женя. Снова по­светлела, похорошела жизнь. — Поехали, по-е-ха-ли!— пропела девушка и, завидя на дороге машину, подхвати­ла сумку и побежала навстречу.

Приближался открытый газик. Женя вышла на сере­дину дороги и подняла сумку с красным крестом. Газик остановился. За рулем сидел молодой человек лет трид­цати в яркой рубашке в белую и красную клетку.

— Выходите из машины!— скомандовала Женя.

–– Ох, как грозно!— молодой человек усмехнулся, от­кинул дверцу и легко спрыгнул на землю. Он оказался довольно высоким, русым и оливково загорелым.

Усвоившая на полевой работе командирский тон, Же­ня невольно придержала язык: незнакомец совсем не походил на шоферов с их лениво-самоуверенными движе­ниями.

— Дайте, пожалуйста, руку, я вам сделаю прививку.

— Против чего?

— Против туляремии и бруцеллеза.

— Вы уверены, что мне не делали прививок?

— Уверена. Я помню всех, кому мы делали.

Женя с трудом, но все еще сохраняла наступательный тон. Когда работаешь на прививках, нужна решитель­ность, прежде всего.

— Неужто вы всех помните?— продолжал молодой человек, слегка усмехаясь.

— Вас я вижу впервые, это уж точно. А вообще, что вы торгуетесь, как на базаре? Это же комариный укус, господи!— сказала Женя тоном Ирины Михайловны, са­ма того не желая.

— Действительно. Какую вам руку?

— Обе. Бруцеллез на правую, туляремию на левую.

Он вытянул руки, сжал пальцы в кулак, с удовольст­вием, как показалось Жене, напряг мускулы. Протирая спиртом его смуглую кожу, она почувствовала, что крас­неет. Он не --">